Жених из Чернодырья
Шрифт:
Увидев меня, он удивленно крякнул, а потом начал меняться на глазах.
Борода становилась длиннее, плечи шире, из-под вздернутой губы показались длинные клыки, а глаза начали наливаться кровью.
Я бы может испугалась. В другой раз. Но не сейчас.
— Ты?! — прогремел он зычным голосом.
— Я, дедуля, я.
С этими словами схватила весло, небрежно приваленное к стене возле покосившегося топчана, да как взмахнула!
Магия, как у озерной ведьмы, не получилась, но пару зубов я ему выбила. Потом еще раз вмазала и еще.
Леший прекратил
— Что творится-то? Что творится! Хулиганка! Совсем дедушку не жалеет.
— Жалею, — рявкнула я, — иначе бы это весло торчало…
Не договорила. Ушла. Напоследок даже за беспорядок извинилась и сорванную с петель дверь обратно к косяку приставила.
Ну, а что? Я девочка вежливая.
Заполучив весло, я отправилась к озеру. Побежала, что есть мочи, и еще засветло выскочила на пологий берег, начинающийся прямо от кромки леса. Откуда во мне такая прыть взялась, я так и не поняла, ну да ладно.
Бабки было не видать, поэтому я потопала к избушке и громко постучала рукояткой весла по треснувшему от времени наличнику.
— Бабуля! Выходи!
— Проваливай подобру-поздорову, — донеслось изнутри, — а то, как выпрыгну, как выскочу…
— Выскакивай уже давай! Я весло второе принесла.
В домушке подозрительно затихло. Памятуя о том, как бабка в прошлый раз меня чуть не зашибла, а отступила в сторону.
И не зря!
Потому что дверь распахнулась и с такой силою ботнула по стене, что весь дом содрогнулся до самого основания, и прямо из темного проема ударил воздушный поток щедро сдобренный яркими искрами. Не отойди я в сторону – снесло бы, и кувыркаться бы мне до другого конца озера.
Я притихла, свое весло перехватила поудобнее и принялась ждать, когда эта мерзавка нос свой бородавчатый наружу высунет.
Однако бабка тоже не проста оказалась, перед тем как выйти снова поток пустила, а потом и вовсе вокруг себя вихрь закрутила. Пришлось мне глаза ладонью прикрывать, да в стену вжиматься, чтобы меня назад не отбросило.
Вся такая вьюжная и искристая она вышла на крыльцо, увидела меня и зло прищурилась:
— Живая?
— Живая, бабушка, живая.
— Не радуйся. Ненадолго это, — и подняла весло для очередного магического удара.
Пришлось отбиваться.
Она взмахнула – я взмахнула. С ее стороны вихрь – с моей огненный шар. От нее удар – от меня тоже.
Почувствовав, как сквозь пальцы струилась неведомая ранее сила, я даже увлеклась, воспряла духом и начала в два раз чаще размахивать, да всякое разное придумывать. То штопором искры закрутила, то воронкой, то веером.
Смешивала воздух с огнем, и землю с водой. Особенно хорошо отзывалась вода, будто только и ждала, когда я ее за собой потяну.
Бабка сначала держалась, потом кряхтеть начала, потом надрывно запыхтела. А уж когда я очередным порывом все окна в ее доме вынесла, да крышу на бок свезла, она повалилась ничком в сугроб и взмолилась:
— Хватит! Хватит!
Замахнувшись веслом, я подступила к
— Будешь еще мешать?
— Нет-нет, твоя взяла. Иди с миром.
— Весло гони, — я протянула ей руку и поманила пальцами, — гони-гони, давай. Не жадничай. Мне на остров надо.
Она горестно вздохнула:
— Надо же, как похожа… — и отдала мне свое весло.
На кого я была похожа – она не сказала, а я спрашивать не стала, потому что время поджимало. Пора доставать этот дурацкий ключ, освобождать дурацкого медведя, набирать дурацкой воды и возвращаться домой.
При мысли о доме и женихе, сердце как-то недобро екнуло, но я сделала вид, что не заметила этого. Чувствовала, что если начну думать, размышлять, то приду к таким выводам, которые мне точно не понравятся. Так что дурные мысли подождут, а я буду решать проблемы по мере их поступления.
Утлая лодочка подозрительно накренилась, когда я перелезла в нее с узких мостков. Стылая вода подо мной возмутилась и пошла пузырями, но я опустила в нее оба весла и прошептала:
— Тихо, родная. Не надо.
Озеро нехотя успокоилось и позволило мне отчалить к острову.
Я еще не остыла после стычки с бабкой, поэтом гребла рвано и зло. И уже не удивлялась, что каждый взмах весел толкал лодку вперед на добрый десяток метров. Мне нравилась непонятно откуда взявшаяся сила.
Очередной гребок и лодка зарылась носом в снег на берегу острова. Я кое-как выбралась и, по колено проваливаясь в сугробы, отправилась в центр. Туда, где среди аккуратных елок мелькали розовые блики.
Шли они от небольшого ларца, стоящего на старом пне. Сам ларец был простым – деревянным с медными скобами, но на крышке сверкала россыпь драгоценных камней. И откуда-то пришло понимание, что вот как раз камней-то касаться и не стоит, что это ловушка для проходимцев, жадных до сокровищ. И подозрительный мерцающий круг, опоясывающий пень тоже не следовало пересекать…
На помощь снова пришло весло.
Используя его как рычаг, я подцепила и откинула крышку ларца. В тот же миг в него ударил розовый луч, а в центре него неспешно вращаясь вокруг своей оси, покачивался неказистый старый ключ.
Одним ударом я вышибла его за пределы круга, потом выкопала из сугроба, в который он угодил, отряхнула, сунула в карман и пошла обратно.
Озеро беспрекословно пропустило меня к противоположному берегу. Я оставила лодку на том же месте, где взяла, а хозяйке, уныло сидевшей на крыльце потрепанной избушки, вернула ее весло.
— А второе? — заискивающе улыбнулась она.
— А второе – мое! — припечатала я, — боевой трофей и оберег от всяких…доброжелателей.
Оставив бабку на крыльце, я отправилась в пещеру. Пришло время освобождать медведя из западни.
Он встретил меня хмурым взглядом исподлобья и молча поднял заднюю лапу, когда я сердито буркнула:
— Где замок?
Ключ подошел идеально. Скользнул в скважину и провернулся, как по маслу. Тихо звякнув, цепь упала на снег, а медведь громко и облегченно вздохнул.