Жених из Чернодырья
Шрифт:
Я же напомнила:
— Я свою часть сделки выполнила.
Он отступил в сторону, освобождая проход в пещеру, но не ушел. Вместо этого смотрел, как я отсчитывала семь шагов от источника и набирала воды в старую флягу.
— Зачем тебе это надо?
— Я же говорила. Жениха спасаю.
— Я не об этом? Зачем воду берешь именно из этого места.
— Потому что она целебная, — устало пояснила я, — и поможет изгнать черный боб.
— Я же говорил, не боб это…
Я хмыкнула и, неспешно закрутив крышечку на фляге,
— Когда успел-то? Мы с тобой только вначале общались.
— Ммм… — невразумительно промычал он.
— Хватит уже меня за нос водить. Давай, оборачивайся.
Медведь недовольно фыркнул, пошел рябью и спустя мгновение на его месте оказался знакомый синеглазый парень.
— Догадалась?
— Догадалась.
— Сейчас или раньше?
— В избе у людоедки. Когда вместе с ураганом раздался звериный рев.
— Ты не должна была его слышать, — как-то растерянно сказал он.
Я пожала плечами:
— А я услышала. Ты за что на самом деле на цепь-то угодил?
Ханс сморщился, совсем по-мальчишески взлохматил и без того растрепанный чуб, и признался:
— По глупости. Ведьме озерной в карты проиграл, вот она и посадила меня в пещеру. И сидеть бы мне здесь еще три года, если бы не ты.
— Будем считать, что мы квиты. Ты спас меня у людоедки, я отпустила на волю. Кстати, а баба Люся почему тебя не видела? Ты же прямо перед ней стоял.
— Ну, так и не положено ей было меня видеть. Тело-то мое тут на цепи осталось, а дух отдельно. Никто не должен был его видеть. Только ты.
— Почему?
— Потому что судьба такая у нас, — он провел кончиками пальцев по моей щеке и я, как блаженная кошка, нанюхавшаяся душистой травы, потерлась о его ладонь. Отпуская прошлое, принимая настоящая.
Судьба значит…
А я все думала, почему так ломило в груди, когда его не видела. Почему оглядывалась, высматривая знакомую фигуру между заснеженных еловых лап.
Я уже даже ничему не удивлялась. Это путешествие в Чернодырье и так все с ног на голову перевернуло. Перетряхнуло меня до самого основания, вытащив на поверхность то, что все эти годы спало.
Той Симки, которая пожаловала в лес пару дней назад, уже не было.
На ее месте была я. Странная, самой себе еще не привычная, и в то же время такая, какой и должна была быть. Будто спустя много лет все детали встали на место и механизм заработал как надо.
Однако, когда Ханс склонился, чтобы поцеловать меня, я отодвинулась, хоть всем сердцем и жаждала этого поцелуя:
— Боюсь, жених у меня уже есть, — мрачно и совершенно без радости произнесла я, — пока есть… Ты мне скажи вот чего… Вода в семи шагах от истока и правда обладает какими-то особыми свойствами или это вранье?
— Вода, как вода. Ничего особенного, — прошептал он.
— Я так и думала, — обхватив его ладонь я через силу убрала ее от своего лица. Стало холодно и неприятно, но прежде, чем строить что-то новое, я должна
— Мне нужно в Синеречье.
— К жениху? — ревниво прищурился Ханс.
— Ага. К нему родненькому. Чую, ждет меня там не один сюрприз.
— Вернешься?
— В Чернодырье?
— Ко мне.
Я оглянулась по сторонам. Посмотрела на высокие деревья, укрытые зимой-хозяйкой в снежные покрывала, на по-особенному яркое небо. Вдохнула полной грудью чуть сладковатый свежий воздух и улыбнулась:
— Вернусь.
Глава 7
Сюрпризы начались в тот момент, как я перешагнула границу между Черным лесом и Синеречьем.
Только что был снег и зимнее холодное солнце, а вот уже весна, грязь, слякоть и первая трава, пробивающаяся вдоль обочины.
Сердце дрогнула от дурных предчувствий. Это сколько же я отсутствовала? В Чернодырье прошло всего несколько дней. А здесь? Сколько времени прошло здесь?
Я поспешила в усадьбу, но чем ближе к ней подходила, тем тяжелее становилось в груди и надрывнее билось сердце.
Потому что она поменялась.
Я чувствовала это в каждой детали. В непривычно запущенном саду, который в прежние годы, как только земля начинала освобождаться от снега, вычищался придирчивым садовником. В незнакомых голосах, доносящихся с кухни.
Где прежние слуги? Куда все запропастились?
Поудобнее перехватив верное весло, я тихой тенью шмыгнула в дом через черный ход. Юркнула в нишу за раздевалкой и прислушалась.
В главном зале играла музыка и шумели гости.
Праздник что ли какой? Вроде по календарю не положено.
Не желая раньше времени обнаруживать свое присутствие, я прокралась ко входу и спряталась за тяжелым, пыльным гобеленом.
Вид из моего укрытия открывался прекрасный. Я видела гостей – большая часть которых мне была не знакома. Видела разодетого Марка, рядом с которым сияла МОИМИ украшениями дочь целителя. Чуть в стороне и сам целитель –– улыбающийся как сытый довольный кот.
Зато нигде не было моего отца…
Ощущение того, что в мое отсутствие случилось что-то страшное, усиливалось, и вместе с этим росла моя ярость. Мне едва удавалось удержать себя на месте и не вломиться в зал, размахивая веслом направо и налево.
Надо было ждать. Слушать. Искать зацепки.
И я дождалась. Спустя пару танцев, музыка затихла и Марк, сжимая в руки бокал на тонкой ножке – между прочим, из императорского набора, который отец берег, как зеницу ока – выступил вперед:
— Дорогие гости, — еще минуту назад он смеялся вместе с Лейлой, но сейчас его голос звучал смиренно, — я рад, что вы все нашли время и посетили наш скромный вечер памяти прекрасной Симеллы. Три месяца прошло в той ужасной ночи, как злодеи похитили ее и уволокли в черный лес. Три месяца поисков и страданий. Три месяца отчаяния.