Жених из Чернодырья

Верховцева Полина

Сокрушаясь, что не вышло сделать по-простому, я пораженчески подняла руки:

— Хорошо. День, значит день. Я пошла.

— Иди, милая, иди. Ты главное запомни, что на каждой развилке, которая тебе на пути встретиться – налево сворачивай. После шестой развилки как раз к дому лешего и выйдешь.

— Он злой, наверное? — уныло поинтересовалась я, прежде чем отправляться в путь.

— Да ты что! Добрейшей души леший у нас. Отзывчивый, как родной отец, внимательный. Ты ему как про беду свою расскажешь, как про Марка

своего любимого поведаешь, так он сразу тебе веслышко-то и отдаст, — закивала старуха.

Делать нечего. Пошла к лешему.

День туда, день обратно, еще день на то, чтобы до медведя дойти, воды набрать да из леса выбраться. Держись Марк. Держись, миленький. Твоя Симка тебя спасет… если не заблудится в этом проклятом Чернодырье.

До первой развилки я добралась быстро – и часа не прошло. Правая часть ушла направо и скрылась в зарослях заснеженного орешника, а левая – налево, по широкой просеке.

— Первая готова! — угрюмо произнесла я поковыляла дальше.

Шла я, шла. Лишний раз по сторонам не глазела, чтобы время на пустяки не терять, и в какой-то момент вдруг почувствовала, что не одна я здесь. Что кто-то шел за мной попятам.

Прислушавшись, я поняла, что это кто совсем близко. Шаги легкие, почти бесшумные, с моими совпадающие…

Не по себе стало. Надо было у старухи весло позаимствовать, сейчас было бы чем отбиваться!

Я судорожно пыталась сообразить, что же дальше делать. Бежать? Так ведь по снегу далеко не ускачешь. А если это зверь какой-то, так наоборот разозлиться и в погоню бросится.

Заорать? Так неизвестно, кто на этот вопль отзовется. Может и не помощник бескорыстный, а кто-то похуже того, кто шагал у меня за спиной.

Надо его как-то напугать! Броситься первой, чтобы не повадно было за бедными девочками красться.

Сказано – сделано.

Незаметно сунув руку в карман, я достала огниво. Подгадала нужный момент на изгибе тропы, а потом как развернулась, да как бросила его в морду преследователю с криком:

— Гори окаянный!

Полыхнуло знатно. Я сама аж на миг ослепла. Потом раздался вопль, ругань и звук падения.

Проморгавшись, я увидела перед собой распластанного на снегу парня. Руки-ноги по сторонам разметал, глаза закрыты. И кажется, не дышал…

Молодец, Симочка. Молодец…

Какого-то бедолагу ненароком прибила.

Никто ведь не видел?

Я огляделась по сторонам – вроде никого. Тогда, не придумав ничего лучшего, я решила стащить этого упыря с тропинки и снежком прикрыть, чтобы никто не заметил и с вопросами неудобными ко мне не приставал.

— Прости, дорогой, мне возиться с тобой некогда. Меня Марк ждет.

Схватила его за воротник и дернула.

А парень взял и глаза открыл! Я с испуга аж вскликнула, а потом и вовсе повалилась ничком на снег.

Не самый удачный момент для обморока, но разве у меня было иначе?

Когда

очнулась – обнаружила себя лежащей возле небольшого костерка, весело потрескивающего посреди вытоптанного пятачка.

По другую сторону от огня, на низком пеньке сидел тот самый парень и неспеша что-то жевал. Тягал из холщового мешочка по ягодке, да в рот закидывал, а увидев, что я пришла в себя, отряхнул руки и поднялся:

— Очнулась?

— Нет.

— Выглядишь так, будто очнулась, — усмехнулся он, присев рядом со мной на корточки.

Я на всякий случай отодвинулась, мало ли маньяк какой, а он продолжал меня рассматривать с нескрываемым интересом.

Я против воли тоже его рассматривала. Симпатичный, волосы русые, глаза синие. Чуть небрит, на щеке – мазок сажи, оставшийся после моего огнива. Сложен хорошо, рослый. Повыше Марка, пожалуй, будет…

О, боги! Марк!

Я подскочила, чуть не угодив макушкой парню в нос.

— Да что ж ты резкая-то такая, — охнул бедолага, едва успев увернуться от внезапной атаки.

— Мне некогда! Время поджимает! Надо Марка спасать.

— Мммм, — протянул он, — спасительница значит, в наши края пожаловала.

— Представь себе, — проворчала я, заново перевязывая плащ и глубже натягивая шапку, — где мои варежки?

Он кивнул на костер, и я только заметила, что они надетые на небольшие веточки сушились возле огня. Надо же, позаботился…

— Как же ты кого-то спасать собралась, если через шаг валишься без чувств? —спросил парень и протянул мне мешочек, — бери, не бойся. Это сушеная рябина.

Я подозрительно уставилась на подношением:

— Зачем она мне?

— Поможет, от твоего недуга.

— Если бы мой недуг можно было бы вылечить простой рябиной, то лекарь бы давно это сделал. Толку от нее никакого.

— То ваша рябина была, а это – моя. Бери.

Я еще поворчала немного, но мешочек забралась. И даже пару ягодок в рот закинула. Рябина, как рябина – прожевала, проглотила и ничего не почувствовала.

— Я- Ханс, — сообщил синеглазый, хотя у него и не спрашивала.

Отмалчиваться было неудобно. Поэтому я тоже представилась:

— Симелла. Можно просто Сима. Ну…приятно было познакомиться, мне пора.

— Минуту погоди. Сейчас костер затопчу, — он начал сгребать снег к центру прогалины. Костер зашипел, задымил, а потом погас, — все, можно идти.

Я подозрительно уставилась на него:

— Иди.

— А мне в ту же сторону, что и тебе, — беспечно отозвался Ханс.

— К лешему?

— К нему, родимому.

Не то, чтобы я была против попутчиков, но если он рассчитывал, что буду идти и болтать о всяких глупостях – то зря. У меня дело важное было. Ответственное и не терпящее отлагательств. И я не собиралась отвлекаться на всяких тут синеглазых проходимцев.