Женитьба Элли Оде (сборник рассказов)
Шрифт:
Через четверть часа, когда оба сдвинутых стола были почти сплошь покрыты тарелками со всевозможными закусками и целой батареей бутылок, плотный мужчина, любитель покушать, налил в бокалы прозрачный золотистый коньяк, потом высоко поднял свой бокал и торжественно провозгласил тост:
— За здоровье нашего Елли Оде!
— Ну что ты, что ты!.. Не с этого надо бы начинать, — нахмурясь, с притворной скромностью запротестовал Елли, но всё же звонко чокнулся со всеми и выпил за своё здоровье.
Потом пили за здоровье всей компании и каждого в отдельности. Наконец все раскраснелись, залоснились, засверкали глазами, и
— Эх, друзья, как бы там ни было, — поддёргивая рукава, говорил Елли, — а самое главное в жизни — это счастье. И если ты — родился счастливым, то будь ты хоть нищий, а всё-таки рано или поздно птица богатства и счастья спустится с неба на твою голову. Конечно, надо трудиться, работать. Если ты будешь лежать, никакое богатство не залетит к тебе, как мошкара сове в рот. Ну, а вот я, например? Разве я не тружусь, не работаю день и ночь? Честное слово, глаз не смыкаю! Зайдите посмотрите на мой колхоз, всё — в образцовом порядке. А другие председатели — лежебоки, лентяи — и ногтя моего не стоят, и колхозы-то у них еле дышат, а их премируют. Почему? Да потому, что это дело счастья.
Часть захмелевших друзей Елли усердно поддакивала ему:
— Да, да, всё дело счастья!..
Эти люди были из тех, которым покажи цветок персика и скажи: «Вот цветок инжира», — и они не станут спорить, чтоб не обидеть друга.
А другие, отлично знавшие, что за председатель Елли, только улыбались, слушая его хвастовство.
Наконец были и такие, которые улыбались и вместе с тем усердно поддакивали Елли:
— Да, дело счастья…
— Счастье-то счастьем, — продолжал Елли, горячась всё больше и больше, — а между нами говоря, наши районные руководители плохо ещё разбираются в людях. Честное слово! Ну что это? Последнее время чуть не каждую неделю вызывают меня в район, отрывают от работы и ругают. И за что же? За то, что будто бы ничего не делаю, всё взвалил на секретаря да членов правления. Обидно же это слушать! Я говорю: «Да вы видели моего секретаришку и всех этих бородачей, членов правления? Да разве они сделают что-нибудь, если я не подстегну их и не укажу, что надо делать? Это же лодыри!..»
Нынче опять вызвали и опять же ругать: «Ты неправильно распределяешь работы! Не так учитываешь трудодни!» Это я-то неправильно! Ну что с ними поделаешь? И ругают, и премируют — всё невпопад! И понимаете, до чего договорились, будто бы мой колхоз — это мой-то «Новый аул»! — уж чуть ли не образец отсталости и позорит весь район. Тут уж я не выдержал. «А-а, так! — говорю. — Тогда вы скажите это колхозникам. Пусть они выберут и посадят на моё место секретаришку или кого там хотят. Увидите, какие у вас пойдут образцы! Вспомните ещё Елли!..»
Так они сразу притихли и на попятную: «Нет, зачем же тебя снимать? Ты можешь работать, если захочешь…»
«Ага, думаю, не так-то просто вытолкать Елли за дверь. Вытолкаешь, да потом уж не вернёшь и другого Елли не найдёшь. Поняли всё-таки..» А вот Сахату счастье! Честное слово. Премировали ни за что ни про что…
И опять друзья Елли — одни переглянулись и заулыбались лукаво, а другие забормотали, как попугаи:
— Да, ни за что ни про что…
Елли чокнулся с ними, выпил стакан вина и задумался. Но сейчас же вскинул голову и заговорил:
— Да, друзья, если ты родился счастливым, так найдутся и девушки, райские пери. Они сложат перед тобою крылья и скажут:
Он улыбнулся широкой пьяной улыбкой и самодовольно погладил грозно торчащие усы.
— Я ведь влюбился, братья мои! И в кого?.. В настоящую райскую пери. И она умирает от страсти ко мне! Если бы вы её видели! Но… у неё такой отец и такая мать — жестокие люди! Мы с ней, как Зохре и Тахир, а отец её настоящий Бабахай. Честное слово!
Друзья весело засверкали глазами, уставились на Елли и не знали, что делать. Им хотелось смеяться, но они боялись обидеть Елли. Но все думали: «Да какая же это дура умирает от страсти к такому красавцу? К тому же он не молод. Ему уже за сорок…»
А Елли крутил усы и говорил:
— Если дело пойдёт на лад, приглашу всех на свадьбу. И на какую свадьбу! Какой во всём мире ещё не бывало. У меня широкая натура! Вот увидите… Только теперь буду умнее. Видите ли, когда я раньше женился, я на свадьбу резал всегда чётное число баранов: четыре, шесть, восемь, — оттого-то я и не уживался со своими жёнами, пришлось с ними расстаться. Чётные числа, видно, к несчастью. А нечётные числа — три, семь, девять, — говорят, священные числа. Вот я и зарежу теперь на свадьбу семь баранов и буду самым счастливым мужем.
— Да, да, это хорошее число! — поддакивали Елли его друзья, хотя давно уже не верили ни в чёт, ни в нечет. Но им хотелось подзадорить Елли и послушать его болтовню о красавице пери.
— И вот всегда у меня так: счастье вот оно, уж в руках, а всё-таки что-то мешает, какой-то пустяк. Эх, если бы мне уломать этого старого Бабахана!..
Елли облокотился на стол, опустил голову на руки и трагически затряс головой.
— Да у тебя же весь колхоз в руках, — сказал один из них, — а ты горюешь! Неужели тебе нечем смягчить сердце этого Бабахана? Ты же богатый человек.
— Э, — крякнул с досадой Елли, — если б он был один! Хуже всего то, что есть ещё и Кара Чомак [3] . Я вот сейчас покажу вам.
И он стал шарить в кожаной сумке, висевшей у него на боку.
— Вы не думайте, что я такой уж простак, Я очень бдительный человек! За всем и та всеми присматриваю. Вот как-то в правление приходит письмо, и кому же? Моей пери. «Э, думаю, это нельзя пропустить мимо рук». Распечатал конверт, а в письме-то ещё и карточка этого негодяя Кара-Чомака. Вот полюбуйтесь! И прочитайте, что пишет… Только одну минуту…
3
Кара-Чомак — персонаж поэмы о Зохре и Тахире, мешавший счастью влюблённых.
Елли, надо полагать, не был лишён благородства. Он вынул карандаш, старательно зачеркнул в письме имя девушки и подпись таинственного Кара-Чомака и пустил по рукам письмо и карточку.
Письмо не пошло дальше третьего человека, а карточка быстро облетела всех.
А Елли, гневно вытаращив глаза и весь напыжась, говорил:
— Видите, видите, каков этот Кара-Чомак?
А Кара-Чомак на карточке вовсе не был похож на злодея. Красивый юноша в чине сержанта, в пилотке, сдвинутой набок, с двумя орденами на груди, сидел в кресле и улыбался самой простодушной улыбкой. Ему было не больше двадцати трёх лет, и зубы у него были как бисер.