Женщин обижать не рекомендуется

Осадчая Виктория

Естественно, пока мы добирались, у меня было время, чтобы познакомиться с политической обстановкой в стране и работой «Красного креста» и «Красного полумесяца» здесь.

Все началось ещё в далёком 2001 году, когда наследный принц Дипендра расстрелял всю свою семью и застрелился сам. А я ещё что-то про своего папашу говорю.

И из-за чего это случилось? Женщина! Да, именно женщина. История походящая на Шекспировскую о Капулетти и Монтекки, только в данном случае кланы не враждовали, а просто были конкурентами на царский престол.

Во

время учёбы в Лондоне Дипендра познакомился со своей избранницей, но браку не дано было состояться. После этой трагедии трон занял брат короля Гьянендра, которого в стране не очень-то и жаловали. Из-за этого вспыхивают массовые беспорядки, которые заканчиваются делением территории. Часть ее контролирует действующий король, другую - коммунистическая партия, представители которой носят название маоисты.

Весной 2008 года действующие партии объединяются против короля и начинается всеобщая забастовка. Многие люди, которые остаются без работы, примыкают к партизанским отрядам маоистов. Возникают вооруженные столкновения. И вроде урегулированы отношения между сторонами, но в стране то здесь, то там взрываются бомбы и гибнут люди. И сопровождается это все митингами, похожими на наши первомайские шествия.

Бедность, голод, переполненные больницы с нехваткой кадров и медикаментов. И здесь я провела более полутора лет.

Это по началу было страшно, но к иностранцам местное население относилось с уважением, а тем более к тем, кто пытался помочь. Жили мы в небольшом домишке сразу возле больницы, где было две крохотные комнаты со скудным обиходовым инвентарем.

Главное, там я могла поспать, а все остальное меня мало интересовало, так как по восемнадцать-двадцать часов в сутки я проводила в больнице. И едва тело принимало вертикальное положение, я засыпала сном младенца. Мне казалось, ляг я на землю, я бы запросто смогла так провести всю ночь.

Я забывала о своих проблемах, смотря на чужое горе. А шесть выходных, что у нас получились за полтора года, я в составе волонтерской группы помогала раздавать бедным еду и воду в пределах других городов.

И когда я впервые вблизи увидела затуманенные вершины Гималаев, невероятной красоты храмы, я невольно удивилась, как люди, обладающие такими достопримечательностями могут воевать. Тут ведь нечего делить.

А в Катманду на меня произвело впечатление место паломничества буддистов Ступа Боднахт.

За это время Порошин перестал быть Андреем Андреевичем, превратившись просто в Андрея или Энди, как его называли местные. Нашей первостепенной задачей было обучение персонала, поэтому через полтора года наша командировка закончилась.

А ещё… еще я нашла в нем родственную душу, интересного человека, обладающего невероятной выдержкой, интуицией, самоотдачей и милосердием. Конечно, я понимала, что он преследует какие-то свои эмоциональные цели, находясь здесь, но как человеком, я им безмерно восхищалась.

Между второй командировкой, которая должна была

отправить нас в Африку, был небольшой перерыв, который вернул нас назад домой. Его на восемь дней, меня на три недели, которые мне показались бесконечными. Привыкшая жить совсем в другом режиме, я страдала от безделия. Большой интерес возник к нам в родной больнице, где коллеги перешептывание по поводу наших отношений. Но переубеждать кого-либо в обратном желания не было. Пусть себе кудахчут. Хотя на работе он ко мне не переставал придираться.

Радовали встречи с подругами, которые задавали кучу вопросов. А что я могла ответить? Устала. И отсыпалась все свободное время, когда поняла, что бессмысленно бродить по квартире.

Ещё Римка со своими журналистскими замашками сгрузила на меня целую папку бумаг. 

— Это что? 

— Это информация по делу твоего Джокера. 

— Мне это не нужно, — отодвинула я документы. 

— Ты в курсе, что он на свободе? — уточнила она, тыкая в папку. 

— И меня должно это интересовать? 

— И даже не хочешь знать почему это произошло?

Наверное, полтора года назад я бы неприметно заинтересовалась. Но не теперь. Теперь меня волновало совсем другое, когда я попаду к Андрею. Она так и осталась лежать на кухонном столе.

Почему Порошин не хотел, чтобы я ехала в Ливию, я поняла только по прибытию с небольшой группой из «Красного Полумесяца». Если в Непале, гражданская война сошла на нет, и слышны были только отголоски, то в Ливии мы попали почти под ее разгар, хотя отношения между сторонами были урегулированы давно. Но это не мешало экстремистам в составе ИГИЛ портить политическую обстановку в стране.

И пока в Риме и Схерати политики подписывали договоры, мирное население подвергалось расстрелам, бомбежкам и даже рабству. Поговаривали о невольничьем рынке, но пока эти данные не подтверждались.

И опять два с половиной года бок о бок с Порошиным. Я добиралась к нему по прибытию в Триполи ещё несколько дней с пересадками под обстрелами и в жуткой жаре.

Местные коллеги нас с удовольствием «сватали», но он любил свою умершую жену, а я… я по-ходу до сих пор любила Егора, несмотря на жуткую обиду и желание отомстить за все. Мне казалось, что я его ненавижу, но этот маленький отпуск домой показал обратное. Что-то там внутри все ещё желало его, хотя назвать это любовью было глупо.

Я даже не помню как это случилось. Он отругал меня за отрезанные волосы, которые я превратила в мальчишескую прическу. А потом вечером мы пили в компании привезеннуе кем-то водку, поминая мою метровую косу и… это случилось на больничной кушетке.

Может алкоголь, может нервное, а может потребность организма, но секс с ним был потрясающим. Не берусь сравнивать с Баслыком, поэтому оцениваю только Порошина.

Понимали мы оба, что ни о каких романтических отношениях говорить не стоит, хотя… Днём работа, ночью можно было удовлетворить потребности.