Женщина Антарктида
Шрифт:
– Купи мне перцев полкило
и упаковку ничего.
Возьми мороженого нам
и захвати с собой арбуз.
Китай, Корея и Вьетнам
щекочут кисточками Русь.
Смеются, плачут и поют.
По телефону говорят,
что пряник бьет больней, чем кнут,
и что велик Исламабад.
Искусен, правилен, горяч,
руководя людьми тех мест,
где жертвой сделался палач
и на Христе распяли крест.
* * *
Между
лежат земля, трагедия и боль.
Дома взрывает гексогеном
и царствует де Голль.
По городу на фаэтоне
проносятся гашиш и анаша.
Страдает в фильме Аккатоне
звериная душа.
С одной планеты на другую
летит пчела, покрытая пыльцой.
На каждой улице торгует
печалью Виктор Цой.
Читает Чехова Макдонах,
нарезав финкой яблоко апорт.
В умах и в видеосалонах
идет Кровавый спорт.
У человечества под боком
кусает цепь собака точка ком.
Я должен стать звездой и богом,
как умный дураком.
* * *
Ту пьесу, где герой играл актера,
я в Екатеринбурге не смотрел.
В гостинице я брел по коридору
и слушал то ли песню, то ли дрель.
Вокруг меня располагалось лето,
не находя в мои пенаты вход.
Я повторял безумно: сигареты
сажают сердце, словно самолет.
* * *
Снаряд угодил в снаряд.
На ярмарке спел Кобейн.
Так в фильме одном Борат
до дна осушил бассейн.
Прошелся по кромке пня,
пиная то ночь, то день.
К закату себя клоня,
я вышел в открытый дзэн.
Вдохнул кислород рукой,
похожей на саксофон.
Зашел в магазин рекой
по имени Тихий Дон.
Купил полкило Мали,
в котором пылал пожар,
и выпустил ком земли
в издательстве Галлимар.
Включил кинофильм Луна.
Взглянул из окна на глушь.
Ну, здравствуй, сказал, жена
того, кто тебе не муж.
* * *
Взгляни на сон -
он полон снега.
На небе дрон
из человека.
Из тишины
опавших листьев.
То сын войны,
покойный Листьев.
Он был убит
из пистолета.
На остров Крит
уехал Летов.
Чтоб за цветок
сто первой ночи
пустить в висок
Ростов и Сочи.
Отвергнуть
достигнув низа.
– Все заебись, -
поет Алиса.
И курит план
в прямом эфире.
Наинголлан,
ты лучший в мире.
Похожий на
головореза
и на скина,
ты из железа.
Тебе легко
дается небо.
Ты – молоко
и ломтик хлеба.
Вино и сыр,
коньяк и плитка.
В горах Памир
проходит читка.
Читают текст
поочередно.
На майке – Next
и город Гродно.
Ее ношу
я постоянно.
Жую лапшу
из Индостана.
Сижу в кино
перед экраном.
Финтит Жано
на поле бранном.
Горит земля
огнем осенним.
Где жизнь – петля,
там смерть – Есенин.
* * *
Когда позвоночник – трасса,
то два поворота – плечи.
Твои поцелуи красят
прохладу в осенний вечер.
Я чувствую их глазами,
двумя тупиками в теле.
Ты весишь четыре грамма.
Всегда и во всем при деле.
Тебя я нашел в том месте,
где Гатчина, Павловск, Стрельна.
До свадьбы надо жить вместе,
а после нее – раздельно.
* * *
Арахис жарен и солен
и весит мало.
Играет в прятки почтальон
среди Ямала.
Его разыскивает По,
купив газету.
Идет по городу в депо
кусок планеты.
Испытывает торжество
лишенный денег.
Бомжом становится Нуво,
жуя вареник.
Пятнадцать тысяч обезьян
поют со сцены.
Живут в Армении Виан
и Авиценна.
Герои движутся в кровать
в романе Джойса.
Я скоро стану побеждать,
но ты не бойся.
Пиши, звони и говори
слова и смыслы.
Спокойно сели глухари
на берег Вислы.
К нему причалил теплоход
из Арканзаса.
Все так же требует народ
тоски и мяса.
Выходит солнце из ворот,
встречая месяц.
Вот этот юноша умрет
до счета десять.
Отправит каждый свой кулак
в тюрьму и ссылку.
Летит монета Пастернак
в мою копилку.
Располагается на дне,
одна такая.