Женщина Антарктида
Шрифт:
Вот такую истину и фразу
произнес однажды Вовенарг:
"Обожаю группу Зоопарк,
то есть ананас, банан и манго".
Прошлое предсказывает Ванга,
а другое ей до фонаря.
У меня в сознании заря,
равная Батыю и Мамаю.
Но я все равно не понимаю,
почему покинуты места
и за что Христос распял Христа.
* * *
Как
так я пишу тебе стихи,
пока планета Ерофеев
танцует в ритме мизрахи,
давая волю абрикосам,
каштанам, яблокам, цветам.
Не зря под действием кокоса
остепенившийся Бентам
вообразил себя поэтом,
влюбленным в творчество тайги.
Я прихожу к тебе с рассветом
и призываю: помоги.
Освободи меня от чуда,
пройдясь по полу босиком,
чтоб по ночам товарищ Будда
смотрел по ящику ситком.
Помешивал в бокале смузи,
не опуская жалюзи.
Ты станешь мне женой и музой
на территории Руси,
которую затмили Хаммер,
Макдоналдс, Сникерс и Плейбой.
Когда под вспышки фотокамер
я под венец пойду с тобой,
то суну меч обратно в ножны
и начертаю на столпе,
что правда противоположна
не только лжи, но и себе.
* * *
Где солнце садится верхом на планету,
там льются на землю железо и сталь.
Любому прозаику или поэту
советует жить в Анкаре Гофмансталь,
иначе никто за добычею неба
поймать не сумеет ребят из Бозкурт.
– Война есть подобие такта и степа, -
считает один политолог и курд,
кому улыбнулись тюрьма и свобода,
ведущие в битву бойцов Пешмерга.
Болезням, невзгодам и голоду ода
поется афганцами в фильме Нога,
который был снят по заданию Кришны
и стал воплощением жизни в борьбе,
когда человек, а тем паче всевышний,
обратно пропорционален себе.
* * *
Музыка ночи становится ночью
музыкой дня.
Ежели ты обязательно хочешь
помнить меня,
то посади помидоры и тыквы
и поливай.
Ты закачала пятнадцать реликвий
через wi-fi,
чтобы весь мир возлежал оголенным
возле Христа.
Ты постигаешь вселенную лоном,
ты – высота,
а под тобою планета кукушек
и
Я заказал себе роллы и суши,
но вместо них
мне привезли без парада и помпы
пару блядей.
Падают цены, как падают бомбы.
Так Фарадей
вывел закон, по которому в Мекке
пять – это шесть.
Бог отличается от человека
тем, что он есть.
* * *
Это юность поет в груди.
И Джакарта любви полна.
За окном целый день дожди.
Ты воинственна и грозна,
окружая со всех сторон
и блокируя Ленинград.
Вновь выигрывает Буффон
итальянский чемпионат
и танцует при свете фар,
рекламируя Тайд и Миф.
Над тобою кружит комар,
из груди твоей кровь испив
и пища, что кругом вода,
государство и Гераклит.
Вспоминай обо мне всегда,
представляя собою Крит,
где гуляли Верлен, Рембо,
Малларме, Прюдом и Бодлер.
Мне тебя покорить слабо,
приготовить тебе эклер,
натереть на тарелку сыр,
положив на него укроп.
Я настолько люблю сей мир,
что ему уступлю свой гроб.
* * *
Я отправлю в нокаут мир,
закипев, озверев, восстав.
В Таганрог или Армавир
отправляется в ночь состав.
В нем уносится время прочь,
а пространство давно уж там,
где бросают друг другу what
и читают стихи кротам.
Ну а здесь все жуют табак,
не скончаться от рака чтоб.
Я пишу свои строки так,
как с ноги пробивал Крокоп.
* * *
Никого не проси о боге.
Не дадут и не подадут.
Как прекрасны во тьме отроги.
Но пора поменять маршрут.
Перейти на хребты и пики,
где посажен во тьму пион
и Тигран говорит Великий:
армянин – это чемпион.
* * *
От пуль Муртало гибнет Кукарача,
чтоб дождь над ним веками моросил.
Налив в стакан и выпив залпом чачи,
я превратился в Маз, Камаз и Зил;
включил кино Война на ноутбуке
и взял из холодильника паштет.
Подумал об искусстве и науке,
о разнице меж ними, коей нет,
поскольку приближаются масштабы,
ведущие из склепа в тронный зал.
Можаев в книге Мужики и бабы
пустое место миру показал,
куда придет из матери мессия -