Женщина Антарктида
Шрифт:
Почти что ничего не понимая,
я еду на трамвае на Сенной.
Венера и Юпитер надо мной,
божественно и дьявольски пылая.
Мы движемся, как по полю Селайя.
За нами остается акведук.
В Мали израильтянин Ким Ки Дук
снимает От заката до рассвета,
где Бутч садится на ракету Зеда
и мчится в Вашингтон или Нью-Йорк.
В моей душе отрада и восторг.
Я слушаю невыключенный плеер,
а женщина, вытаскивая веер,
спасает свое тело от жары.
Летают пчелы, мухи, комары.
Последних
Пока в театре имени Камала
играют пьесу Горького На дне,
американцы пишут о войне,
которая является последней.
Согласно их газетам, ставшим Этной,
когда спускался с Арарата Ной,
внезапно оборвался фильм Связной:
с тех пор в горах Кавказа каждый год
лавина гибнет, а Бодров живет.
* * *
В немом кино снимается Бальзак,
играя человека и машину.
Узрев над переносицей морщину,
он скручивает пальцами косяк,
предав его величие огню,
вдыхая ганджубас неторопливо.
– Здесь ранее склонялась долу ива, -
он говорит ее остатку – пню
и едет в Брюгге, а точнее в Гент,
читая по пути Роберто Зукко.
– Ты горе, наказание, разлука, -
он городу бросает комплимент,
а также улыбается ментам,
ступая понарошку на планету
и сообщая местному поэту,
что рифма к слову Сталин – Мандельштам.
* * *
Азербайджанцы едут в Садахло,
в далекое и близкое село,
навстречу деревенскому концерту.
Один из них в ладони держит верту,
другой из носа выпускает дым.
Я тоже был когда-то молодым,
крутя в другую сторону планету.
Писал, подобно Тютчеву и Фету,
пропитанные юностью стихи.
– Мне хочется попробовать ухи,
с которою я выпил бы киршвассер, -
бросает выходя из тачки азер,
похожий на Корею и Китай.
В Россию устремляется Батай,
спасаясь от невыдуманной стужи.
Сидит в кафе и потирает уши,
читая про попа и попадью.
Вчера к нему заглядывал Бадью,
просил занять до воскресенья шекель.
А мне приснились Фейербах и Гегель,
танцующие танго и фокстрот.
Напрасно умирает только тот,
кто не был зря рожден на этом свете.
Я радостен, печален, темен, светел.
В моей душе в любые времена
зима и лето, осень
* * *
За окнами который месяц март.
Плохая и хорошая погода.
В стакане соль и десять капель йода.
Работу под названием Свобода
выкладывает в интернете Барт.
Ее читают тысячи людей,
а также их компьютерные мыши.
Любой горы и здания превыше,
сознание, он пишет, это Ницше,
целующий одну из лошадей.
И далее: покинув забытье,
смерть покупает самый лучший гаджет,
которому она споет и скажет,
что человек, чье будущее пляшет,
чем ближе к ней, тем дальше от нее.
* * *
На улице сегодня хорошо.
Его превосходительство Мишо
пылает и сияет в центре неба.
Пошатывается боксер от джеба,
бросаясь по инерции вперед.
Не зря писал в своем рассказе Брод,
что дружба с человеком – это ссора.
Согласно режиссеру Кикбоксера,
герой любого фильма – Эдгар По.
По облаку трамвай идет в депо,
известное любому гражданину.
Вон некий мальчик скорчил дяде мину,
которая чуть позже взорвалась.
Смотрите, по реке плывет карась,
похожий на искусство и науку.
О девочка, возьми меня за руку
и посети со мною декаданс.
Поужинал в кафе с друзьями Барнс,
где выпил за победу Фрэнка Дюкса,
купив билет в купе до Бенилюкса
и про меня сказав в романе Рим:
он умер мертвым, чтобы жить живым.
* * *
Город представляет собой ящик.
День и ночь ведет работу Гашек,
будущее Чехии круша.
Говоря: могила есть душа,
он рисует на картине Швейка,
чей участок поливает лейка,
движимая старческой рукой.
Находясь в гостинице Джанкой,
думает о государстве Чапек
и бросает в таракана тапок,
чтоб затих за окнами сугроб.
Плачет и смеется Робокоп,
прочитав главу Экклезиаста
и придя в кафе "У Артавазда",
где глухого слышит лишь глухой.
На дуэли погибает Хой,
лидер государства Сектор Газа.