Женщина и война. Любовь, секс и насилие
Шрифт:
Эх, поделился бы «дядя Федя» воспоминаниями под сладеньку браженьку, покуда его жена, «тётя Таня», отсутствовала: «Сладенькие ли были австрияченьки?»
Любил меня «дядя Федя», дочь Свету, мою ровесницу, спортсменку, длинноногую красавицу-блондинку, в жёны взять предлагал — всю правду сказал бы в тот вечер, как и кого, да молод был я и глуп, больше стихами баловался… Был бы порасторопнее — бегали бы сейчас по Нью-Йорку очкастые блондины с непокорно вьющимися волосами и по унаследованной от отца привычке обволакивали бы уши наивных барышень романтическими стихами.
…Плавно, благодаря воспоминаниям майора Красновского, признавшегося, как в мае 1945-го он застрелил четырёх венцев просто так, потому как ему показалось, что парни прогуливаются со злыми намерениями, мы подошли ко второй
Преемственность поколений! Майору Красновскому показалось, что у пятерых парней, гуляющих в скверике, дурные намерения. Не стал церемониться замполит: четверых уложил замертво. А полковнику Буданову показалось, что убитая им во вторую чеченскую войну 18-летняя чеченская девушка была снайпером. Ну а дальше: это не преступление, а ответная реакция на зверства, совершённые , читателя приглашаю в соавторы и предлагаю заполнить пропущенный текст. Варианты: немцами, чеченцами, австрийцами, японцами, монголами… Выбор большой — на Земле проживает несколько сотен больших и малых народов, и каждый имеет острый зуб на своих соседей.
«С войной покончили мы счёты, бери шинель, пошли домой»
Пел Леонид Быков, и у всех, вслушивавшихся в слова Окуджавы, на глаза наворачивались слёзы… Что стало с инвалидами-обрубками, безногими и безрукими? Чтобы они не портили пейзаж советских городов после доклада в ЦК КПСС министра внутренних дел Круглова (20 февраля 1954 года), у них отобрали паспорта и военные билеты и вывезли в «дома закрытого типа с особым режимом», созданные МВД в безлюдных глухих местах. А там особо «назойливых» пациентов надзиратели-санитары подвешивали в сетчатых плетёнках на ветках деревьев (это называлось «выводить на прогулку») и забывали на ночь. Беспаспортные и бесправные, на сленге — «самовары» и «чемоданы», они умирали от переохлаждения, помогая государственной казне сокращать расходы по их содержанию. Среди героев войны, забытых в глухих и безлюдных местах, были и женщины — снаряды и мины не отличаются избирательностью и косят подряд животных, людей: детей, стариков, женщин, мужчин. Вспомним рассказ Юрия Нагибина «Терпение», «Известия», 1987 год. Отношение к инвалидам войны — это тоже «свои» против «своих».
Читатель, надеюсь, не позабыл название книги: «ЖЕНЩИНА И ВОЙНА. Любовь, секс и насилие»? Автор не лукавил. Книга начиналась с женских историй, с любви и секса в годину артиллерийских раскатов, и обращена была к женской аудитории. Жестокости войны вытеснили любовь со страниц книги. Но война не могла запретить любовь, она была даже в страшных условиях гетто и лагерей смерти. Нельзя наложить запрет на физиологическую потребность в сексе, пусть даже без любви. Но всё чаще автор вынужден говорить о малоприятном, о женщинах, над которыми навис «человек с ружьём».
Часть II. «Свои» против «чужих»
Гретхен ответит за своих сыновей
После зверств нацистов на территории Польши и СССР, зная о концлагерях смерти и бабьих ярах, блокаде Ленинграда… хочется быть кровожадным и с ненавистью повторить за Эренбургом: «Берлин ответит за всё». И сейчас невозможно без волнения читать статьи Эренбурга, повторяющего клятву от имени каждого солдата, каждого труженика тыла,
«Мы ничего не забудем. Мы идём по Померании, а перед нашими глазами — разорённая, окровавленная Белоруссия. Мы и до Берлина донесём неотвязный запах гари, которым пропитались наши шинели в Смоленске и в Орле. Перед Кенигсбергом, перед Бреслау, перед Шнейдемюлле мы видим развалины Воронежа и Сталинграда. Мы много говорили о прорыве ленинградской блокады. Думали мы при этом о самой блокаде, о наших детях, о погибших детях, которые, умирая, молили мать: крошку хлеба! Солдаты, которые сейчас штурмуют немецкие города, не забудут, как матери на салазках тащили своих мёртвых детей. […] За муки Ленинграда Берлин ещё ответит. […] Теперь он скоро ответит — за всё. Он ответит за немца, который порол беременных женщин в Будёновке. Он ответит за немца, который подбрасывал детей и стрелял в них, хмыкая: «Новый вид спорта…» Он ответит за немца, который жёг русских женщин в Ленинградской области и хвастал: «Эти русские горят, как будто они не из мяса, а из соломы». Он ответит за немца, который закапывал старых евреев живьем, так, чтобы головы торчали из-под земли, и писал: «Это очень красивые клумбы». Берлин ответит за всё. И Берлин теперь не за горами» [43] .
43
Эренбург И. Г., «Война, 1941–1945» — М.: КРПА Олимп; Астрель; ACT, 2004.
Нельзя осуждать солдат, жаждущих мести. Но так же, как пламя лесного костра, повинуясь анархии ветра, легко перебрасывается на жилые дома, так и ненависть к врагу, подталкиваемая призывами к мщению, алкогольными парами вырвавшаяся из бутылки, из ненависти на поле боя превращается в преступную вседозволенность, обращённую против всех, в вакханалию погромов, мародёрств и бесцельных убийств. Гормоны агрессии усиливают сексуальную активность, на животном уровне трансформирующуюся в сексуальную агрессию, неконтролируемую мозгом, и тогда невозможно уговорами и воспитательными беседами остановить необъявленную войну: самцы против самок, мужчины против женщин… «свои против своих».
Женщины, изнасилованные войной. Какой зверь или птица — символ войны? Ворон, чёрный ворон, насилующий женщину на верещагинском поле, усеянном черепами. Это и есть «апофеоз войны» [44] .
Политуправление 3-го Белорусского фронта генерал-полковника Черняховского, начавшего 13 января наступление на Восточную Пруссию, обратилось к войскам: «Солдаты, помните, что вы вступаете в логово фашистского зверя!» Он показался им недостаточно воинственным, и они подкрепили его призывом к насилию: «Солдаты Красной армии, теперь вы на германской территории. Час мести пробил!»
44
«Апофеоз войны» — картина русского художника Василия Верещагина.
Ну что ж, мстить гадам так мстить. Лозунг трактовать можно по-разному, как говорится, в меру испорченности. Эренбург, утверждавший, что солдат Красной армии интересуют не Гретхен, а фрицы, оскорблявшие советских женщин, лукавил. Между строк читалось: «Гретхен ответит за своих сыновей».
Эренбург был талантливым исполнителем, за его пером пристально следил отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), который, когда требовалось, вносил в его творчество коррективы. Подстрекательство к насилию привело к тому, что подталкиваемая политработниками Красная армия катком прошлась по немецким женщинам, от малых детей до 80-летних старух. А заодно по полькам, чешкам, венгеркам, сербкам. А когда солдаты вошли во вкус и почувствовали запах женского тела — по остарбайтерам, женщинам, угнанным на работу в рейх, — русским, белорускам, украинкам. «Удар» пришелся по узницам нацистских концлагерей, и это злодеяние начисто опровергает утверждения адвокатов насильников, что массовое изнасилование немок якобы было возмездием и «лишь ответной реакцией». Кому одуревшая от водки армия мстила, насилуя соотечественниц и узниц концлагерей?