Женщина и война. Любовь, секс и насилие
Шрифт:
«Послезавтра, может, и её жениха убьют, зато будет кому поплакать над ним», — отвечают девчонки. Мол, нечего думать — идти или не идти, подарок ищи. Подарок у всех одинаковый — конвертик с чеками. Экипаж жениха прибыл с канистрой спирта. И пели, и плясали, и тосты поднимали. Кричали: «Горько!» Счастье везде одинаковое… Особенно женское счастье… Всякое было… Но запоминалось красивое… Комбат вечером зашёл ко мне в комнату: «Не бойся! Мне ничего не надо. Ты посиди, я посмотрю на тебя».
[…] Чувство обмана… И вера… В нас как-то это уживалось… Может, я не могла представить себе другую войну, не похожую на Великую Отечественную. С детства любила военные фильмы смотреть. Я так думала… Я так себе в уме рисовала. Ну, такие сцены… Разве может военный госпиталь обойтись без женщин? Без женских рук? Лежат обожжённые… Истерзанные… Даже просто руку положить на рану, передать
Ничто не изменилось в общественном сознании и через полвека после окончания Второй мировой войны. Женщины-военнослужащие, прошедшие Афган, стесняются признаться, что они добровольцами ушли на войну.
Доктор исторических наук Сенявская, работая над книгой «Психология войны в XX веке: исторический опыт России», опросила офицеров-«афганцев». Один из вопросов о роли женщины на войне: «Как относились вы и ваши товарищи к присутствию женщин в армии, если они там были?» [207]
207
Сенявская Е. С., «Психология войны в XX веке: исторический опыт России» — М.: РОССПЭН, 1999.
Майор Сокирко:
«Женщин было довольно много. И если брать по общему к ним отношению, то это было отношение как к «чекисткам», то есть чековым проституткам. Потому что таких действительно было большинство. Хотя лично мне приходилось встречать абсолютно порядочных, честных девчонок, которые приехали туда не для того, чтобы подзаработать денег или, скажем, найти себе жениха какого-нибудь, а по велению души — медсестрами, санитарками. И, как правило, те, которые приезжали без каких-то корыстных помыслов, они шли в медсанбат, в госпиталь. А вот другая категория старалась пристроиться где-то при складе, в банно-прачечный комбинат, ещё где-нибудь. Ну а самая большая мечта — это стать содержанкой у какого-нибудь полковника или прапорщика: это приравнивалось, потому что у прапорщика склад, а полковник может прапорщику приказать, чтобы тот что-то принёс со склада. Поэтому общее отношение к женщинам не совсем благожелательное, хотя так называемый «кошкин дом» — это общежитие, где жили женщины, — по вечерам было весьма оживлённым местом, к которому мужчины устраивали паломничество».
Полковник Ванин:
«В полку или, точнее, в городке, где полк дислоцировался, было порядка пятидесяти женщин. Отношение к ним было самое различное. Женщина, которая добровольно оказалась в сугубо мужском коллективе, не вызывала, с одной стороны, больших восхищений, и, в общем-то, на неё смотрели как на женщину. (В контексте сказанного — как на гулящую. — Прим. Р.Г.) […] Говорили об их меркантильных интересах. Да, и то, и другое было. Были и шлюхи, и потаскухи, были и меркантильные женщины. Кстати, они и не скрывали своих намерений, говорили, что для кого-то это последняя надежда поправить своё материальное положение, для кого-то это последняя надежда устроить свою личную жизнь. Я считаю, что они не заслуживают осуждения. Но не нашлось, к сожалению, человека, который бы сказал доброе об этих женщинах […] Сколько они предотвратили бед и несчастий среди мужской братии, наверное, этого никто никогда не посчитает и не измерит».
Первая реакция читателя, дошедшего до заключительной главы и следящего за лентой новостей, по прочтении финальной главы прозвучит примерно так: «А воз и поныне там». Но не для того эта книга написана, чтобы читатель уныло констатировал: «ничто не изменилось в военном этносе за многовековую историю вооружённых конфликтов». Извечный вопрос: что делать? Как искоренить зло? — Ответ лежит на поверхности и повторен в конце следующей главы.
Массовые военные изнасилования на рубеже двадцатого и двадцать первого века
Война против женщин — второе название любой войны: вьетнамской, афганской, чеченской, боснийской, косовской…
Во время балканских войн, боснийской (1992–95) и в Косово (1996–99), по оценкам Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ), десятки тысяч женщин и девочек стали жертвами изнасилований —
Напоминает ли это этнические чистки, произведенные в Восточной Пруссии Красной армией с молчаливого благословения лидеров Большой тройки?
Глубокие корни имеет «балканская дружба народов» — не углубляясь в истоки, вспомним о противостоянии во Второй мировой войне хорватских мусульманских формирований, воевавших на стороне Гитлера и осуществлявших геноцид сербов и насилие над сербскими женщинами, и созданных в мае 1941 года отрядов сербских националистов-четников. Вначале они выступали на стороне Третьего рейха и участвовали в этнических чистках против балканских мусульман и хорватов, а затем сражались против немецких войск в составе партизанской армии Иосипа Тито.
Однако грех обвинять в геноциде, убийствах и изнасилованиях одних только сербов. Среди 155 лиц, обвиняемых Гаагским трибуналом: сербы, черногорцы, хорваты, боснийцы и славяне-мусульмане (есть и такие), албанцы и македонцы.
Первые сообщения, что в Боснии сербы помещают жителей захваченных мусульманских деревень в раздельные лагеря, мужские и женские, и в женских лагерях систематически насилуют женщин, появились в западной печати в конце 1992 года. По данным боснийского правительства, приведенным в докладе Международной комиссии по правам человека, изнасилованию подверглись около 50 тысяч женщин и девочек. Наблюдатели из Германии, представлявшие в зоне конфликта «CCHR International», сообщали, что «изнасилования представляют собой военную тактику, а не просто развлечение для солдат; когда войска Караджича занимали деревню, они начинали полномасштабное изнасилование, и это продолжалось в лагерях для захваченных гражданских лиц» [208] .
208
Citizens Commission on human rights, CCHR International, USA, Гражданская комиссия по правам человека, ГКПЧ, M.: 2004.
В Гааге перед Международным трибуналом Драган Зеленович, бывший офицер военной полиции боснийских сербов, признался, что в ходе боснийской войны, с июля по август 1992 года, он принимал участие в групповых изнасилованиях, пытках и избиениях мусульманских женщин и девушек. В октябре 1992-го вместе с двумя сообщниками в сербской тюрьме «Караман», расположенной в окрестностях Фочи, им были изнасилованы две женщины-заключённые. Суд доказал девять случаев изнасилований, совершённых Зеленовичем, включая два групповых, когда жертвы, над которыми надругались как минимум десять солдат, теряли сознание… Зеленовича Международный трибунал приговорил к 15 годам тюремного заключения. Зоран Вуйкович, парламентский лидер боснийских сербов, за участие в групповом изнасиловании мусульманских заложниц приговорён к 12 годам заключения.
Однако были случаи, когда женщины выдавали себя за жертв изнасилований, и пытались на ложных сообщениях заработать политические и материальные дивиденды. Боснийская мусульманка, получившая в Швейцарии в декабре 1992-го политическое убежище как «жертва сербских насильников», от которых она якобы забеременела, в феврале 1993-го в больнице Цюриха родила чернокожую девочку. Сербы, работающие в Цюрихе, возмущённые трагикомической ситуацией, попытались проникнуть в больницу и выяснить подробности «несчастного случая», однако боснийские мусульмане окружили больницу плотным кольцом и не позволили никому войти. Информационное агентство боснийских сербов (СРНА) с грустным юмором известило о лжесвидетельстве: «Насилуют сербы — рождаются негры» [209] .
209
«Загадочный случай в Цюрихе» // «Известия» № 37, 26 февраля 1993 г.