Женщина из Пятого округа
Шрифт:
— Уверена, многие это делают… Но, разумеется, не выносят сор из избы…
— Может быть… Но в американской жизни есть золотое правило: если ты совершаешь грех, наказание неизбежно.
— И тебе это хорошо известно, — заметила она.
— Откуда ты знаешь?
— Да у тебя на лбу написано, что тебя на чем-то подловили. И есть еще одно великое правило американской жизни: не попадайся!
— Нет, — сказал я, — это звучит по-другому: за все надо платить.
— Какой печальный взгляд на мир — думать, что удовольствие наказуемо.
— Только запретноеудовольствие.
—
На этот раз она ответила на мой долгий поцелуй. Но тут же высвободилась из объятий.
— Как я уже сказала… — прошептала она.
— Я знаю, — кивнул я. — Не сегодня.
— Но через три дня — обязательно. А теперь ты должен уйти.
— Так скоро?
— У меня есть дела.
— Хорошо, — сказал я.
Через десять минут я уже был на улице и быстрым шагом шел к metro,пытаясь разобраться в том, что произошло во время нашей короткой встречи. Вопросы, вопросы… Не сегодня.Но почему? И еще: что за дела заставили ее прогнать меня уже через час? Рассказ о ее сделке с бизнесменом оставил неприятный осадок — у меня было такое ощущение, будто она устроила мне испытание и в то же время недвусмысленно дала понять (без особых церемоний), что наша история(пока я не мог назвать ее романом, не говоря уже о любовной связи) будет развиваться по ее правилам и в обозначенных ею границах. Если это не устраивает…
Но меня это устраивало, я хотел этого.
Пока я спускался в подземку на станции Жюссьё, разочарование усиливалось. Три дня до следующей встречи казались вечностью.
В ту ночь по дороге на работу я с тоской думал о том, скоротать эти шесть часов взаперти в душной комнате. Я настолько устал от этой работы, что уже был бы не прочь отказаться от лишних шестидесяти пяти евро ради одного выходного.
Но когда на следующий день я озвучил эту идею Бороде, тот отреагировал без энтузиазма:
— Не думаю, что хозяину это понравится. Вы нужны там каждую ночь.
— Но когда мне предлагали работу, Камаль говорил о пяти днях в неделю.
— Камаля нет… а вы нужны там семь дней в неделю.
— А нельзя ли подыскать кого-нибудь, кто мог бы сторожить раз в неделю?
— Это невозможно.
— Может, хотя бы спросите у хозяина?
— Я спрошу, но знаю, что он скажет: это невозможно.
Однако уже на следующий день, когда я зашел в кафе за конвертом, бармен удостоил меня хмурой улыбкой.
— Я говорил с хозяином. Он сказал d’accord. [114] «Каждому нужен день отдыха» — так он сказал. Ваш выходной будет в пятницу, но хозяин хочет, чтобы вы раз в неделю работали и в вечернюю смену: с шести до полуночи.
— Но это означает двенадцатичасовую смену…
— Зато вы не потеряете в деньгах.
Нет, если Маргит будет встречаться со мной в пять вечера раз в три дня…
— А нельзя ли работать с шести утра до полудня?
114
Согласен.
— Это невозможно.
— Спросите его.
Еще через день Борода швырнул мне конверт
— Хозяин хочет знать, почему вы не можете работать лишние шесть часов.
— Потому что по вечерам я встречаюсь с женщиной.
Это изумило его, хотя он и пытался скрыть свои чувства.
— Я передам ему, — процедил он, отворачиваясь.
До встречи с Маргит оставалось всего три часа. Чтобы убить время, я отправился в то маленькое кафе возле Восточного вокзала, где два раза в неделю ел свой steak-frik.В кафе было тихо. Я сел за столик. Подошел официант принял заказ. Я попросил у него газету. Он вернулся с свежим номером «Паризьен». Раскрыв ее, я начал неторопливо просматривать страницы. Должен признаться мне нравилась эта газета, потому что в ней всегда было много новостей о мелких преступлениях, типичных для жизни большого города. В криминальной сводке за прошедший день значилось: двое подростков арестованы за порчу автомобиля в Клиши-су-Буа; служащий страховой компании погиб на месте, когда его машина столкнулась в лоб с грузовиком по дороге в Версаль (вскрытие показало, что пострадавший был пьян и гнал с превышением скорости); вражда двух семей в Бобиньи зашла так далеко, что один из мужей разбил ветровое стекло соседского «рено-меган»; портье маленького отеля в Шестнадцатом округе стал жертвой наезда на улице Франсуа Милле.
Ну-ка, ну-ка…
Служащий отеля парализован в результате наезда.
Виновник скрылся.
Филипп Брассёр, 43 года, утренний портье отеля «Селект» на улице Франсуа Милле, парализован в результате наезда автомобиля. Наезд произошел вчера днем прямо перед отелем. По словам свидетелей, «мерседес» С-класса был припаркован у тротуара. Как только мсье Брассёр вышел из отеля, автомобиль внезапно тронулся с места. По показаниям мадам Тринг Та-Сон, хозяйки ресторана азиатской кухни вблизи отеля «Селект», водитель намеренно наехал на мужчину. Мадам Та-Сон также сообщила полиции, что номера на «мерседесе» были замаскированы. По словам следователя, инспектора полиции мсье Гюбе, этот факт со всей очевидностью указывает на преднамеренность преступления. Мсье Брассёр находится в госпитале Сен-Клу, его состояние стабильно. Лечащий врач, невропатолог Ж. Одрэ, сказал, что еще слишком рано строить прогнозы, насколько длительным будет паралич.
О боже …При всей моей ненависти к этому негодяю — было неплохо наказать его за все мерзости, которые он совершил по отношению ко мне, — я никогда не желал ему такойучасти. Должно быть, с годами этот человек нажил себе немало врагов.
Четыре часа спустя я пересказал эту историю Маргит. Не сразу, конечно. Открыв дверь, она потащила меня в спальню. Там она стянула с меня джинсы, а с себя юбку. Секс был стремительным. Маргит крепко сжимала меня ногами, ее стоны набирали обороты с каждым моим рывком…
Потом она сказала:
— Разденься и полежи пока, — и ушла в соседнюю комнату за бокалами и бутылкой шампанского («Я стану говорить „Опять?“, но тебе действительно пора кончать с такой расточительностью»). Бутылку она открыла сама, и сделала это не выпуская сигареты изо рта. Когда хлопнула пробка, на простыни просыпался пепел.
— Лишняя работа для горничной, — заметил я.
— Я сама себе горничная. Так же, как и ты.
— Ты красивая…
— Ты это уже говорил.