Женщина не прощает
Шрифт:
– При вас никаких неприятных разговоров Борис не вел?
– Нет, я не слышала. Да чего ж ему на своей свадьбе ссориться-то?!
– Ну, по-разному бывает. Иногда и драки случаются.
– Это если перепьются. А у Бори все знакомые приличные люди. Вот только молодежь пила сильно. Если кто и скандалил - только эти ребята.
– А они скандалили?
– При мне - нет. А когда я ушла - кто их знает?!
– Значит, ничего особенного вы не заметили?
– спросил Молчанов, собираясь завершить допрос.
– Какая-то девушка к Боре приезжала...
–
– тут же ухватился следователь.
– Я ее раньше не видала. Может, знакомая его.
– Валентина Михайловна замялась, уже сожалея, что нечаянно проболталась.
– Стало быть, на свадьбе этой девушки не было?
– Нет, - покачала головой свидетельница и попросила: - Вы уж не пишите про это, ладно? Зачем сейчас-то ворошить... Помер Боренька...
– Она опять поднесла мокрый платок к глазам.
– Я не буду ничего записывать, - заверил Молчанов, очень заинтересовавшись.
– Опишите ее, пожалуйста.
– Да зачем?
– вяло сопротивлялась Валентина Михайловна.
– А вдруг именно она виновна в смерти Бориса Заграйского?
– Да что вы такое говорите?!
– испугалась свидетельница.
– Приличная девушка, на хорошей машине приехала.
– Расскажите поподробнее, Валентина Михайловна, - попросил следователь, поняв, что нечаянно напал на след. И пообещал: - Все останется между нами.
– Разумеется, он не собирался держать свое слово, но сейчас ему нужно было разговорить свидетельницу.
– Ну, я вернулась домой, гляжу, а в наш замок на воротах спичек натолкали - ребятишки иногда озорничают. Уже третий замок испортили, а запасного не было. Ворота не заперты, а во дворе у нас газонокосилка и много всякого добра. Мой Миша как раз проснулся, я ему судно дала, потом слышу - машина по переулку едет. Кто, думаю, так поздно? От Бориного дома многие отъезжали, а эта машина ехала как раз туда. И вдруг остановилась напротив наших ворот. Я испугалась, что у нас что-нибудь стащат, тихонько вышла из дому, хотела шугануть, а в машине уже нет никого. На всякий случай я номер списала, думала, если что пропадет, скажу Боре с Павлушей. Потом оборачиваюсь, а в Борины ворота как раз входит девушка. Красивая такая, волосы длинные, светлые. Ну, я и успокоилась - зачем ей наша газонокосилка?! Она, видать, к Бореньке приехала.
– Ночью?
– Боря раньше часу ночи никогда не ложился. Да и гости еще вовсю гуляли, свет во многих окнах горел. У него дом высокий, издаля видать, да и фонарей много. Может, девушка не смогла прийти на свадьбу, а потом надумала поздравить...
– не очень уверенно произнесла свидетельница.
– Во сколько это было?
– Полпервого или в час, точно не знаю, на часы не глядела.
– А номер той машины у вас, случаем, не сохранился?
– Я ту бумажку в карман плаща сунула, а после позабыла про нее. Сейчас погляжу, может, цела.
Валентина Михайловна отошла к вешалке, на которой висел ее древний, давно потерявший первоначальный цвет плащ, порылась в карманах и извлекла целый ворох мелких вещей: ключи на веревочках и без,
– А зачем вам?
– поинтересовалась она, протянув мятый обрывок следователю.
– Спросим, не видела ли эта девушка кого из чужаков. А еще что-нибудь о ее внешности запомнили?
Свидетельница задумалась, потом покачала головой:
– Я ведь ее недолго видела. Высокая, плащ черный, блестящий и волосы красивые, вот и все, что заметила.
– Сколько ей лет, хотя бы приблизительно?
– Молодая совсем. Может, двадцать иль чуток поболе.
– Волосы какой длины?
– По пояс. И на голове блестящий обруч, - припомнила еще одну деталь свидетельница.
– Цвет волос белый или с оттенком?
– Нет, она не крашеная. Свои у нее волосы.
– А на свадьбе ее точно не было?
– Точно, - уверенно произнесла Валентина Михайловна.
– А какая у нее была машина, не помните?
– Черная и впереди торчит такая штука.
– Свидетельница попыталась руками изобразить, какой именно символ был на капоте автомобиля незнакомки. Понаблюдав некоторое время за не очень понятными жестами собеседницы, Молчанов попросил ее нарисовать. Она неумело изобразила знак “мерседеса” и пояснила: - У моего сына такая же машина.
– “Мерседес”?
– на всякий случай уточнил следователь.
– Да-да, - закивала Валентина Михайловна.
– Павлуша говорил, да я запамятовала.
Геннадий Павлович похвалил себя, что не свернул допрос раньше, хотя еще час назад у него сложилось мнение, что ничего интересного для следствия Белова не скажет. Ан нет! Может быть, именно ее показания окажутся самыми важными!
Виолетта Павловна Зорич оказалась бесценным свидетелем, по крайней мере, в аспекте перспективных для разработки фигурантов по делу об убийстве Бориса Заграйского. Для начала она от души позлословила по адресу покойного и его молодой супруги, а потом завершила:
– Я как в воду глядела, сказав, что эта нищенка вскоре станет богатой вдовой! Так и вышло.
– Откуда вам это известно?
– Так теперь все ей достанется!
– А вы видели завещание Заграйского?
– Да и так все ясно!
– А вдруг он завещал все Детскому фонду или основал премию наподобие Нобелевской?
– Кто - Борис?!!!
По этой эмоциональной реплике и выражению лица собеседницы Молчанов понял, что сие исключено.
– Ну, допустим, он оформил брачный контракт с раздельным владением имуществом.