Женщина в красном
Шрифт:
— И вы считаете, что вправе делать такого рода выводы? — спросила Ханнафорд.
— Я же не слепой, — резко ответил Линли. — И мозги пока не растерял.
— Но вы потеряли свою жену, — заметила Ханнафорд. — Вряд ли можно здраво рассуждать или правильно поступать после такой трагедии.
Линли решил отступить, совсем немного. Он хотел положить конец этому разговору, и подвернулась удобная возможность сделать это, так что он ничего не сказал. Хейверс пристально смотрела на него, и Линли почувствовал, что должен что-то ответить, иначе Барбара ответит
— Я не скрываю от вас информацию, инспектор. Мне нужно время.
— Для чего?
Линли открыл конверт, который держал в руке, вынул из него фотографию, взятую в доме Триглиа, и подал её инспектору.
Ханнафорд внимательно на неё посмотрела.
— Кто эти люди?
— Семья Парсонсов. Их сын, мальчик на снимке, умер в морской пещере в бухте Пенгелли около тридцати лет назад. Фото сделано примерно в то же время, возможно, за один или два года до трагедии. Мать зовут Ниам, отца — Джонатан. Имя мальчика — Джейми. Девочки — его младшие сёстры. Мне хотелось бы сделать эффект старения снимка. У нас есть специалист, который мог бы помочь?
— Эффект старения кого? — уточнила Ханнафорд.
— Каждого, — твёрдо сказал Линли.
Дейдра припарковалась на Лэнсдаун-стрит, хотя понимала, что ей лучше не приближаться к полицейскому отделению. Правда означает доверие, шаг к вере, но этот шаг мог погрузить её в трясину предательства, а ведь она уже предала.
В зеркало заднего вида Дейдра увидела, что в дверях отделения показался Линли. Если бы он был один, она подошла бы к нему для разговора, однако за ним следовали сержант Хейверс и инспектор Ханнафорд. Дейдра расценила это как знак того, что время выбрано неверно. Девушка находилась на некотором расстоянии от трёх полицейских, и, когда они остановились на стоянке и стали что-то обсуждать, она завела двигатель и поехала. Полицейские были увлечены беседой и не посмотрели в её сторону. Дейдра решила, что это ещё один знак. Она понимала, что некоторые назвали бы её бегство трусостью, но нашлись бы и такие, кто поздравил бы её за сработавший инстинкт самосохранения.
Дейдра покинула пределы Кэсвелина, направилась сначала в Страттон, а потом и дальше. Когда возле фабрики она выбралась из машины, уже начало смеркаться.
Она размышляла о том, что обстоятельства вынуждают её к прощению. Но прощение должно исходить с обеих сторон. Нужно уметь не только отдавать, но и брать, а оба этих навыка требуют практики.
Стамос рылся пятачком посреди двора. Дейдра прошла мимо него и мимо кухни, которая была ярко освещена и двое поварих мыли там огромные медные котлы для джема. Дейдра открыла ворота и оказалась на приватной территории. Как часто бывало, она услышала гитарный перезвон. Но в этот раз звучала не одна гитара.
Она подумала, что это радио, и постучала. Музыка прекратилась. Когда Альдара отворила дверь, Дейдра увидела, что хозяйка не одна. Смуглый мужчина лет тридцати пяти ставил гитару на стойку. Альдара держала свой
— Дейдра, — спокойно произнесла Альдара. — Какой сюрприз. Нарно давал мне урок. Познакомься: это Нарно Рохас из Лонстона.
Испанец встал и слегка наклонил голову.
— Очень приятно, — ответила Дейдра. — Может, я не вовремя? Вдруг я помешала твоему уроку.
Дейдра подумала, что Альдара нашла себе учителя замечательной наружности: большие чёрные глаза и густые ресницы, как у мультяшного диснеевского персонажа.
— Нет-нет, мы закончили, — заверила Альдара. — Сейчас мы просто развлекали друг друга. Ты слышала? Как тебе показалось, хорошо получается?
— Я решила, что это работает радио, — призналась Дейдра.
— Видишь? — воскликнула Альдара. — Нарно, мы с тобой сыграемся. С тобой у меня получается гораздо лучше. Нарно любезно согласился давать мне уроки. Я сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться. Правда, Нарно?
— Да, — подтвердил испанец. — Но у тебя большой талант. Так что для меня это не уроки, а практика.
— Ты мне льстишь. Однако, если это хоть немного правда, спорить не стану. Ты меня вдохновляешь, и мне это нравится.
Альдара поставила свою гитару на стойку и пропела что-то по-испански, судя по всему, слова из какой-то песни.
Нарно тихо рассмеялся, взял её ладонь и поцеловал пальцы. На его руке было широкое обручальное кольцо.
Он уложил свою гитару в чехол и попрощался. Альдара проводила его до двери и вышла с ним на крыльцо. Они о чём-то пошептались, и Альдара вернулась в дом.
Вид у неё был, словно у кошки, обнаружившей нескончаемый запас сливок.
— Я могу догадаться, что это было за предложение. Альдара тоже уложила свою гитару в чехол.
— Ты о чём, милая?
— О предложении, от которого Нарно не смог отказаться.
— А! — рассмеялась Альдара. — Что будет, то и будет. Мне нужно кое-что сделать, Дейдра. Пойдём со мной.
Они поднялись по узкой лестнице, держась за перила из толстого бархатного шнура. Альдара провела Дейдру в спальню и стала менять бельё на большой кровати, занимавшей почти всё пространство комнаты.
— Судя по всему, ты обо мне слишком плохого мнения, — сказала она.
— Разве тебе интересно моё мнение?
— Конечно нет. Ты очень умна, но иногда ошибаешься.
Альдара сбросила покрывало на пол и сдёрнула с матраса бельё. Она сложила его аккуратно, а не скомкала, как сделала бы на её месте другая хозяйка. Подойдя к сушилке, стоящей на лестничной площадке, Альдара вынула из неё бельё, судя по всему, дорогое и ароматное.
— Наше соглашение не сексуальное, — сообщила она.
— Я и не думала…
— Конечно же думала. И кто стал бы тебя винить? Ты ведь меня знаешь. Ну, помоги мне.
Дейдра стала застилать постель вместе с ней. Альдара ловкими движениями любовно разгладила бельё.