Женщина в озере
Шрифт:
– Что ж, это понятно, – заметил я. – Будь у нее кулак покрепче, она бы ему двинула как следует.
– Да. Через несколько недель Флоренс Элмор нашли мертвой в ее гараже.
Дверь была закрыта, а мотор машины работал. – Она замолчала и облизнула губы. – Нашел ее Крис Лэвери. Это было уже под утро, когда он возвращался домой. Она лежала в пижаме на полу гаража, голова была накрыта одеялом, которое было наброшено на выхлопную трубу автомобиля. Доктора Элмора дома не было. В газетах об этом деле ничего не писали, кроме того, что она скоропостижно скончалась. Дело было замято.
Она подняла сплетенные руки и снова уронила их на
Я спросил:
– По-вашему, здесь было что-то не так?
– Люди болтали что-то в этом смысле. Но люди всегда болтают. Немного погодя мне пришлось услышать о возникших подозрениях. Я встретила этого Браунвелла на улице, и он пригласил меня выпить по коктейлю. Он мне не нравился, но у меня как раз были свободные полчаса. Мы зашли в бар. Он спросил, помню ли я женщину, которая бросила ему рюмку в лицо. Я помнила. И тогда произошел приблизительно следующий разговор. Браунвелл сказал: «Ну, наш друг Крис Лэвери теперь может не беспокоиться, если у него кончатся любовницы, согласные его содержать!» Я ответила: «Боюсь, что не вполне понимаю, что вы хотите этим сказать». Браунвелл ответил: "Черт побери, вы просто не хотите понимать! В ту ночь, когда умерла миссис Элмор, она была в заведении Луи Конди и все до последнего цента проиграла в рулетку. Она устроила истерику, кричала, что ее обжулили, словом, устроила грандиозный скандал. Конди пришлось буквально силой утащить ее в свой кабинет. Он дозвонился доктору Элмору, тот приехал и сделал ей укол из своего маленького шприца. А потом уехал и предоставил Конди отправить ее домой. Сказал, что у него серьезный больной и он занят. Ну, Конди отвез ее и сдал на руки медсестре доктора, которую Элмор вызвал по телефону. Конди отнес ее наверх, а медсестра уложила в постель.
Конди вернулся к своей рулетке. Заметьте, что ее отнесли наверх и уложили в постель, и все-таки в ту же ночь Флоренс встала, спустилась в гараж и покончила с собой при помощи окиси углерода. «Что вы об этом думаете?» – спросил меня Браунвелл. (Я ответила ему: «Мне ничего об этом не приходилось слышать. А вы откуда все это знаете?» И он рассказал: «Я знаю одного репортера из этого поганого листка, который они называют газетой. Не было никакого следствия и никакого вскрытия. По крайней мере, о результатах анализов, если они и делались, ничего не сообщалось. Там у них в Бэй-Сити нет следственного судьи. Его функции выполняет по совместительству какой-то полицейский офицер. Разумеется, они там все заискивают перед правящей партией. В таком маленьком городке стоит одному из партийных боссов сказать слово, – и все в порядке. А Конди – человек влиятельный, и он хотел избежать публичного скандала, а доктор – тем более!»
Мисс Фромсет замолчала, видимо, ожидая моих вопросов. Я тоже молчал, и она продолжила:
– Я думаю, вы понимаете, какую роль при этом сыграл сам Браунвелл?
– Конечно. Браунвелл горел желанием отомстить. Он сам затянул ее играть в рулетку и сам напоил. Он был заодно с Конди. Такие вещи случаются и в более «чистых» городах, чем Бэй-Сити. Но это – еще не вся история, не правда ли?
– Нет. Родители миссис Элмор, должно быть, пригласили частного детектива. Он должен был дежурить по ночам, и на месте действия он оказался вторым, после Криса Лэвери. Браунвелл говорил, будто этот человек обнаружил какую-то улику, опровергающую версию о самоубийстве. Но предъявить эту улику ему так и не удалось. Его арестовали за управление автомобилем в состоянии опьянения
– И это все? – спросил я. Она кивнула.
– Может быть, вам покажется странным, что я так хорошо все запомнила, но такая уж у меня должность, чтобы все помнить.
– Нет, я только думаю, что вся эта история не имеет отношения к нашему делу. Хотя Лэвери и нашел ее первым, он мог быть с этим никак не связан. Ваш разговорчивый друг Брэунвелл, по-видимому, думает, что эта страшная смерть дала Лэвери возможность шантажировать доктора. Но для того чтобы шантажировать человека, чья невиновность установлена судебным решением, надо иметь на руках веские улики. Мисс Фромсет кивнула:
– Я тоже так думаю. И я бы хотела сохранить иллюзию, что при всех своих пороках Крис Лэвери все же не занимался шантажом. Вот все, что я могу вам рассказать, мистер Марлоу. А сейчас мне надо снова браться за работу.
Она встала, собираясь идти в приемную. Я сказал:
– Нет, это еще не все. Я хочу кое-что вам показать.
Я достал маленький надушенный носовой платок, лежавший под подушкой у Криса Лэвери, наклонился и положил его перед нею на письменный стол.
Глава 19
Она посмотрела на носовой платок, взглянула на меня, подняла его концом карандаша и спросила:
– Что это за духи? Отвратительный запах!
– Я думаю, нечто вроде сандалового дерева.
– Дешевая имитация. Гадость, мягко выражаясь. Так зачем вы хотели мне показать этот платок, мистер Марлоу? – Откинувшись в кресле, она изучала меня равнодушным и холодным взглядом.
– Я его нашел в доме Криса Лэвери, у него под подушкой. Здесь вышита монограмма.
Она развернула платок карандашом, так и не дотронувшись до него. Ее лицо приняло строгое выражение.
– Здесь вышиты две буквы, – сказала она холодным и сердитым тоном. – Те же инициалы, что у меня. Вы это имеете в виду?
– Да, хотя у него, возможно, имеется полдюжины знакомых молодых женщин с такими же инициалами.
– Однако вы – злой человек, – сказала она спокойно.
– Это ваш платок или нет?
Она медлила с ответом. Потом спокойно протянула руку, взяла вторую сигарету и закурила.
– Да, это мой платок, – сказала она. – Должно быть, я его когда-то там забыла. Давно. И уверяю вас, не под подушкой у Криса. Вы это хотели узнать?
Я не ответил, и она добавила:
– Видимо, он одолжил его женщине, которая любит этот сорт духов.
– Но это как-то не вяжется с Лэвери. Ее верхняя губа слегка сморщилась.
У нее были красивые губы. Мне такие нравятся.
– Я думаю, – сказала она, – что в сложившееся у вас представление о характере Лэвери нужно внести кое-какие коррективы. Если вы в этом образе обнаружили какие-то положительные черты, то это чистая случайность.
– О мертвых нельзя говорить плохо, – сказал я.
Какое-то время она сидела и смотрела на меня так, словно я ничего не сказал, и ждала, чтобы я продолжил. Потом у нее задрожало горло, и эта дрожь распространилась по всему телу. Руки судорожно сжались, сигарета сломалась.
Она посмотрела на нее и быстро бросила в пепельницу.
– Его застрелили в ванной комнате. В душевой кабине. И есть основания думать, что это сделала женщина, которая провела с ним ночь. Он как раз перед этим брился. Женщина оставила револьвер на лестнице, а этот платок под подушкой.