Женщины французского капитана

Санд Жаклин

– Значит, лейтенант Шассе…

– Если вы о том, что он мог бы прикончить беднягу де Эмона, то я вас разочарую. Лейтенант Шассе… Гм. Впрочем, вы этого человека сами увидите и составите о нем мнение. Даже его женушка больше на такое способна, чем он сам.

– Иногда в людях дремлют страсти.

Полковник расхохотался.

– Меньше читайте русскую поэзию, друг мой! Что в лейтенанте Шассе дремлет, так это здравый смысл и жизненные амбиции.

– А к двум другим дамам капитан не… приставал?

– Может, такое и было, только мне неизвестно. Что вы еще желаете знать о нем?

– Все, что вы знаете. Играл ли, пил ли, в чем замечен…

– Разве что в безрассудстве. Играл,

конечно, многие играют. Офицеры развлекаются в походе, выигрывая и проигрывая по маленькой. Де Эмон не был исключением. Но я бы не назвал его безудержным игроком, меру он все-таки знал, и фамильное состояние оставалось при нем, – де Дюкетт помолчал. – Кутил… Редко. Иной зальет глаза вином и света белого не видит, но только не покойный капитан. Из кабачков уходил сам, не уносили. Он, знаете, Сезар… жить умел, как умеют немногие. Да, пожалуй. Именно так о подобных людях говорят. Жан-Себастьян жил где угодно – что в Париже, что в походе, что в бою, что на отдыхе, – полковник вздохнул. – Нравился он мне… Хорошим был офицером, солдаты его любили.

– Вы знаете что-либо о том, куда он ходил в тот вечер, с кем встречался?

– Был в штабе, потом ушел, затем его видели в деревне. Это все, что мне известно. Его денщик в тот день был отпущен капитаном погулять и мало что смог сообщить. Парень до утра обретался в компании других солдат и во всю глотку распевал песни.

– Кто обнаружил труп?

– Денщик и обнаружил. Приполз поутру, надеясь разжиться глотком вина из капитанских запасов, и нашел де Эмона мертвым. Тут же кликнул ближайшего караульного, вызвали меня… Самоубийство в полку – вещь неприятная, да еще такое непонятное, без всяческих причин, – щека полковника дернулась.

– Капитан не оставил записки?

– Ни клочка бумажки. По всему выходит, попросту взял и застрелился.

– Врач же уверен в том, что его ударили по голове? Он не мог удариться сам?

– Говорит, что нет, – де Дюкетт был хмур. – Хотя повод для сомнений всегда остается. Капитан мог быть настолько пьян, что свалился, ударился головою об угол стола, а затем в его больную голову пришла мысль о самоубийстве. Алкоголь и травмы творят с людьми чудные вещи!

– Но вы так не думаете.

– Не думаю. Больно все странно. Слишком просто, а потому странно.

– Опасаюсь разочаровать вас, Камиль, но все же скажу: зачастую самое простое объяснение и есть верное. Что, если никакого убийства не было, а все произошло лишь по неосторожности капитана и от временного помутнения?

– Я вздохну свободно и доложу о том маршалу. Вы окажете мне большую услугу, Сезар, если выясните, что это действительно так.

– Хорошо. Я попробую разобраться. А теперь скажите мне имена денщика капитана и полкового врача – с ними я поговорю завтра же.

Полковник назвал имена, а затем пустился в пространные рассуждения о судьбе, которые Сезар слушал вполуха.

Он уже ощущал тот особый охотничий азарт, то приятное дуновение тайны, каковое возбуждало в нем желание немедля встать на след и во всем разобраться. Этот след, конечно, изрядно остыл, и виконт не отказался бы от волшебного перемещения на несколько недель назад, в маленькую деревушку под Варной, чтобы иметь возможность осмотреть место преступления. Ведь наверняка все удалось бы выяснить прямо там! Сезар не сомневался, что преступник отыщется быстро либо вовсе не отыщется, а причина смерти окажется донельзя банальной. Либо капитан сбрендил, либо кого-то сильно оскорбил – вот и схлопотал пулю. Там, на месте, Сезар разобрался бы с дельцем в два счета, а сейчас придется бродить по лагерю и притворяться, что он интересуется капитаном как бы невзначай. Та еще задачка, и подкинул же полковник! Как расспрашивать

людей, когда ни полусловом нельзя заикнуться о том, что на самом деле ищешь? Впрочем, и не такие орешки Сезар расщелкивал, а потому и этот треснет, никуда не денется.

Прервав разглагольствования полковника, нашедшего в виконте благодарного слушателя, виконт поинтересовался происхождением капитана де Эмона, его связями, прошлым, привычками и все запомнил. Никогда не знаешь, где отыщешь крохотный ключ к разгадке.

Поблагодарив полковника, Сезар встал и начал откланиваться.

– А русские войска далеко? – спросил он, уже собираясь уходить.

– Не очень. Их казаки за нами наблюдают, да, говорят, какого-то лейтенанта разглядели в подзорную трубу – тоже интересовался [1] . Но близко подойти не решаются. Берега тут плоские, как доска, а пушки на наших линейных кораблях и фрегатах отлично бьют при любой погоде. Однако встреча не заставит себя долго ждать; не сомневаюсь, русские преградят нам путь к Севастополю. А теперь отправляйтесь отдыхать, друг мой. Первый адъютант покажет вам комнату.

1

Де Дюкетт говорит о капитан-лейтенанте Василии Александровиче Стеценко, одном из героев Крымской войны, человеке уважаемом и геройском, адъютанте князя Меньшикова. Во время высадки союзных войск в Евпатории Стеценко действительно наблюдал за неприятелем, сообщая русскому командованию о его перемещениях.

Глава 3

Первое утро

Комнатушка была крохотной, зато к ней примыкал флигель с отдельным входом, тоже поступавший в распоряжение Сезара.

– Здесь может спать ваш камердинер, – объяснил де Симон, распахивая дверь. – Впрочем, надолго не обустраивайтесь. Не день-другой как двинемся на Севастополь.

– Завтра?

– Кто знает. Высадка еще идет. Может, и не завтра.

Первый адъютант распрощался и ушел в кабинет полковника, а Сезар, полюбовавшись на скудную меблировку комнаты (продавленная кровать, грубый стол и пара стульев), вышел во двор, чтобы позвать Флорана.

Камердинер сидел на колоде. Женщина тоже. Судя по кислому виду первого, Флоран сильно надеялся, что его подопечная все-таки уйдет, но никуда она не делась. При виде Сезара женщина вскинула голову и попыталась пятерней разгладить спутанные волосы.

– Идем, – сказал виконт своему слуге, – будем жить тут же. И вы, сударыня, идите тоже. Сможете переночевать во флигеле, а побеседуем с вами завтра.

Она торопливо вскочила, огладила юбки, и тут Флоран не выдержал:

– Но ваша светлость! Как можно! Вы едва от болезни оправились и кого попало в дом тащите! А вдруг она больна чем-нибудь? Вшей так точно не счесть!

– Флоран, перестань и иди за мной.

Камердинер уныло поплелся в домик, таща за собою драгоценный сундук.

Обустройство много времени не заняло: уже четверть часа спустя виконт лежал на кровати, прикрытый скудным одеялом, и смотрел на крупную звезду, высоко повисшую в небольшом окошке. Пахло полынью, звезда мерцала. Потом Сезар уснул.

Несмотря на то, что кровать оказалась коротковата, выспался он отлично. Дала себя знать усталость, накопившаяся за время путешествия; и все же проснулся Сезар на рассвете, еще до всеобщей побудки. Флоран спал на полу, обнимая сумку, где хранилось самое ценное, в том числе и дорогие дуэльные пистолеты, и легонько похрапывая. Виконт заметил, что дверь во флигель приоткрыта; заглянув за нее, женщины Сезар не обнаружил. Значит, ушла. Как он и думал.