Женщины-легенды. Сильный слабый пол

Соломатина Ольга Александровна

Но если родители уделяли больше внимания общественной стороне обучения и воспитания, то три молодых человека, Ричард Кренч, Джон Адамс и Коттон Тафтс, появившиеся в доме Смита во второй половине 1750-х годов, ввели сестер в мир серьезной литературы. Более всего в этом отношении девочки были обязаны Ричарду Кренчу, студенту-филологу и теологу-самоучке. Он познакомил юных леди с трудами Шекспира, Мильтона, Поуна, Ричардсона, Локка и др. Абигайль в последующие годы говорила, что раннее знакомство с Ричардом Кренчем сделало ее сторонницей «мужской компании больше, чем женской. Женщины мало учатся, поэтому в жизни все больше обсуждают пресные и пустяковые темы. Мужчины же много учатся, а потом набираются общественного опыта, что позволяет им вести очень серьезные и интересные разговоры». В 1759 году Ричард Кренч привел в дом Смитов своего друга, адвоката из Брентри, Джона Адамса. Последний отличался от Кренча, сострадательного и остроумного, своей молчаливостью, опытностью и честолюбием. Позже

сестры вспоминали, какое сильное впечатление на них производили разговоры с Джоном. Сам же Джон Адамс оставил в своем дневнике первое восторженное замечание о четырнадцатилетней Абигайль: «Она очень разумна!» К девятнадцати годам наиболее яркими чертами мисс Смит стали яркий ум, сильный характер и острый язык. Джон Адамс сильно увлекся девушкой. Его письма из Бостона, куда он вынужден был уехать весной 1764 года, показывают, как сильно было его чувство и как высоко он ценил Абигайль. Он говорил, что она «всегда смягчала и согревала его сердце», что она была той точкой опоры, которая так была нужна ему при его меланхолическом нраве. Джон писал ей: «Ты отшлифуешь и облагородишь мои чувства и манеры, уберешь все ненужные черты из моей сущности и поможешь мне создать тот счастливый характер, в котором уживутся быстрая проницательность и откровенная прямота».

25 октября 1764 года Абигайль и Джон поженились. Более пятидесяти лет продолжался этот союз. Оглядываясь в конце жизни назад, Абигайль считала первые десять лет своего замужества лучшими и наиболее счастливыми. Они с Джоном поселились в Брентри. Дом стоял у подножия Пенн-хилла, с которого был виден Бостон и океан. Здесь у семьи Адамс родились пятеро детей, четверо из которых выжили. Рядом с молодой семьей жила мать Джона Адамса – Сьюзен. Абигайль и свекровь стали добрыми друзьями и собеседниками – Сьюзен «никогда не была скучной компаньонкой, она имела восхитительный ум и читала все бумаги и книги, попадавшие ей в руки».Следующие десять лет до 1784 года были больше годами разлуки, чем совместной семейной жизни. Это было связано с активной работой Джона в Континентальном конгрессе, находившемся в Филадельфии, а затем с его дипломатической миссией в Европе. Все эти бурные годы борьбы колоний за независимость и становления нового государства супруги вели постоянную переписку. Письма Абигайль – мудрые, острые, яркие – детально описывают ее жизнь времен революции. Джон, очень ценивший эти письма, считал, что они «гораздо больше заслуживают быть сохраненными», чем его. В них рассказана история женщины, оставшейся дома, чтобы бороться с лишениями военного времени и инфляцией, содержать ферму при минимуме средств, учить детей, когда школьное образование было прервано. Сильный характер, изобретательность и бережливость Абигайль помогли ей справиться со всеми трудностями, тем более что она приняла решение стать такой же опорой семье, как ее муж, а своему супругу – равным партнером. В течение всех военных лет она делала запасы для фермы, сдавала земли в наем, покупала новые земельные участки, платила по счетам. Внук Абигайль, Чарльз Фрэнсис Адамс, считал, что его бабушка спасла семью от финансового краха, который потерпели многие соратники Джона Адамса, также посвятившие себя служению своей стране. Абигайль пришлось пережить эпидемии холеры и оспы, свирепствовавшие в военные годы. Последняя из них погубила ее мать.

...

Внук Абигайль считал, что его бабушка спасла семью от финансового краха, который потерпели многие соратники Джона Адамса, также посвятившие себя политике.

Кроме забот о семье и доме, миссис Адамс активно участвовала в событиях, связанных с борьбой за свободу колоний, принимая близко к сердцу все бедствия военного времени. «Мое сердце и моя рука дрожат, пока я пишу эти строки, при мысли о неистовствах междоусобной войны», «я не могу без глубокой печали вспоминать о несчастных жертвах, которые не знают, где искать спасения. Но еще с большей горестью я думаю о моих согражданах, которые в эту минуту жертвуют здоровьем и жизнью! Гул пушек, прогремевших над этими холмами, отозвался в сердцах многих женщин, и они объединились со мной в молитве «Всемогущий Боже, укрой головы наших сограждан и будь щитом нашим близким!». Женщины Массачусетса устраивали комитеты для снабжения войска одеждой и провизией, собирали средства по подписке для раненых, издавали прокламации, устраивали демонстрации, пресекали спекуляцию продовольственными и другими жизненно необходимыми товарами.

Занятая домашними и общественными делами Абигайль ни на минуту не переставала думать о Джоне, мужественно перенося разлуку. Она «принадлежала к той горсти людей, которые не дали унынию овладеть обществом». Абигайль часто посылала письма мужу, ждавшему подробностей о жизни дома, о политических настроениях и борьбе жителей колонии и, кроме всего прочего, требовавшему утешающих и вдохновляющих посланий. «Как много снежных сугробов разделяют тебя и меня, мой дорогой друг, – писала она. – Как бы я была рада посетить тебя и разделить твой труд и заботы, дать тебе отдых и облегчить твои волнения».

Круг

тем, по которым Абигайль высказывала в письмах свою точку зрения, достаточно широк и обнаруживает ее значительные познания в политических и социальных проблемах. Джон признавал в своей жене надежного союзника и равного партнера, когда писал ей: «Я должен ввести тебя во все свои радости и печали, удачи и несчастья, чтобы ты принимала участие со мной в борьбе». Тон многих писем Абигайль периода 1774–1778 годов шутливо-серьезный. Несомненно, она рассчитывала таким способом смягчить шокирующее воздействие своих, столь не характерных для женщины открытых высказываний. «Мое перо всегда более свободно, чем мой язык. Я пишу тебе многое из того, что, думаю, никогда бы не смогла сказать». Миссис Адамс отправляла своему мужу критические замечания по поводу основ нового государства, давала в письмах острые, нелицеприятные характеристики некоторым его коллегам. Многие современники, а затем авторы, исследовавшие жизнь и деятельность второго президента США, считали, что Абигайль оказала серьезное влияние на целый ряд политических и общественных шагов Джона Адамса. 27 мая 1776 года в ответ на ее письмо о видении основ нового государства он написал: «Мне кажется, в последнее время ты блистаешь как мыслитель так же, как и управитель фермы. Гордился тобой, когда читал о твоих принципах создания государства. Они очень своевременны».

Резко негативное отношение было у Абигайль к рабству. Она называла его «злом для общества и морали». Однажды, когда мальчик-слуга в Брентри попросил ее научить его читать, она отвела его в местную школу. В ответ на протесты родителей других детей она твердо заявила, что «юный негр не может быть ограничен в возможностях». В 1774 году в связи с раскрытием заговора рабов в Бостоне она сказала своему мужу: «Я всегда считала величайшей несправедливостью сражаться за то, что каждодневно мы насилием отбираем у других, имеющих не меньшее право на свободу, чем мы сами».

Большой интерес вызывает точка зрения Абигайль на положение женщин в Америке конца XVIII века и ее попытки защитить их права. 31 марта 1776 года, в период подготовки «Декларации независимости», она написала Джону: «Я давно слышу, что вы говорите о независимости и новом кодексе законов, который необходимо создать. Я хочу, чтобы в этих новых законах вы не забыли о леди и были более щедрыми и благосклонными к ним, чем ваши предшественники. Не давайте неограниченной власти в руки мужей. Помните, любой мужчина станет тираном, если ему это позволить. Если же к леди не будет проявлено особой заботы и внимания, то мы готовы поднять восстание против законов, которые не дают нам ни права голоса, ни представительства.

То, что ваш пол склонен к тирании, настолько ясно, что не требует обсуждения. Но среди вас есть те, кто ради своего счастья отказался от роли сурового хозяина, сменив ее на роль нежного друга. Почему бы вам не отказаться от жестокой власти, от бессердечия и унижения, которому вы нас безнаказанно подвергаете? Мудрые мужчины во все века ненавидели традиции, по которым наш пол использовался вами как угнетенный и подчиненный. Считайте нас созданиями, отданными Провидением под вашу защиту, и используйте свою силу только для нашего счастья!»

Через две недели Абигайль получила письмо из Филадельфии: «В ответ на твои предложения по законодательству я только и смог, что рассмеяться. Мне всюду твердят, что наша борьба ослабила власть, что дети не слушаются родителей, что индейцы непокорны, а негры поднимают бунты против хозяев. Твое письмо впервые сообщило мне о том, что появился новый отряд бунтарей, гораздо более многочисленный и могущественный, чем другие».

Такой ответ привел Абигайль в ярость, и она обратилась к историку и драматургу Мерси Отис Уоррен, сестре поэта Джеймса Отиса и вдове генерала Джеймса Уоррена, известной своими выступлениями в защиту женщин. Мерси Уоррен первой заявила о том, что права, принадлежащие мужчинам, должны быть предоставлены всему человеческому роду. Абигайль Адамс предложила Мерси подать петицию в конгресс о новом кодексе законов. «Я собираюсь сказать слово в защиту нашего пола, тяжело задавленного английскими законами, дающими неограниченные права мужьям дурно обходиться с женами…» 7 мая 1776 года Абигайль написала Джону: «Я не могу сказать, что ты очень щедр к леди. Ты выступаешь за мир и доброденствие для мужчин, за освобождение народов, но в то же время настаиваешь на сохранении абсолютной власти над женами. Но тебе надо помнить, что деспотическая власть, как и всякая твердыня, может быть разрушена. Несмотря на все ваши мудрые слова и законы, в нашей власти не только освободить самих себя, но и бросить вашу естественную и законную власть над нами к нашим ногам».

Необходимость предоставления женщинам равных с мужчинами прав в экономической и образовательной сферах Абигайль отстаивала на протяжении всей жизни. В июле 1799 года она написала своей сестре Элизабет: «Я никогда не соглашусь считать наш пол стоящим ниже. Пусть каждая планета вращается на своей орбите. Бог и природа создали мужчину Господином, а женщину – Госпожой! На этом я настаиваю!» А в письме своему кузену Джону Текстеру она задала вопрос: «Почему ваш пол желает такого неравенства с теми, с кем собирается однажды соединиться как со спутниками и помощниками в жизни?»