Женщины – наше всё (лучшее) том 2
Шрифт:
– А как быть с ущемленными женщинами?
– Ничего не надо делать! – сказал Хуан. – Стороны остались довольными.
– Получается, он за Лакумбу и Покулу совсем не заплатил, разве что отделался одним набором, а уже владеет женщинами! Разве это правильно?
– И в довесок приобрёл два набора. Это нормально и справедливо. Каждый получил то, что хотел.
“Этот туземец не потерялся бы в коридорах российской юриспруденции”, – подумал я.
Тут меня осенило.
– Черт возьми, голову сломаешь! Но благосостояние Нолулу выросло прямо на глазах.
– Правильно, это
– Богаче шамана и вождя?
– Да.
Я глубоко задумался. На наборах при некоторой смекалке можно построить финансовую пирамиду, но не стал на этом заостряться. Меня интересовали невозмещенные наборы, и я спросил:
– Ты доволен результатом суда?
– Стороны удовлетворены, а это самое главное.
– А как же Лакумба?
На что Хуан спокойно нашел ответ:
– Пусть подает новый иск, но проиграет. По нашим обычаям она, и что есть при ней, теперь принадлежит мужу. Она сама загнала себя в проигрышную ситуацию и должна теперь мужу повиноваться. Будет нелепо, если он вернет ей, своей жене, эти наборы.
– А тот, который по суду?
– Тоже не вернет. А если вернет, тот поступит снова в семью, опять же к самому Нолулу. Нолулу теперь богатый человек, держатель иголок, ниток и пуговиц. Он может хоть сейчас прикупить еще молодую жену или несколько старых. И хозяйство его обрастет, и не будет страдать от недостатка рабочих рук!
Я качал головой – какая сложная наука юриспруденция, а еще сложнее экономика, на которой можно делать избыточную прибавочную стоимость, превращая клиентов в лохов.
Только шаман Ка-ра-и-ба-га был неутешен, что ему не позволили отличиться, да и самим ходом разбирательства остался недоволен. Не будь он также черен лицом и всем телом, как его душа, на лице его, наверное, выступила бы злобная бледность. Но злую гримасу все видели.
Час спустя показалась вереница поющих и танцующих туземцев, человек десять: впереди двое несли на плечах привешенного к бамбуковому шесту повизгивающего, временами верещащего поросенка, шедшие за ними держали на головах посуду, и, наконец, остальные – кокосовые орехи. Все свои дары они положили на землю передо мной; потом каждый отдельно передал свой подарок мне в руки. И ещё несколько дней каждое утро новые корзины со снедью стояли у моей хижины.
Я весь раздулся от гордости, от успеха.
Рассказ о том, как в судебном деле о воровстве я вынес правильное решение разделить девочку не располовинивая её
Следующий суд тоже стал знаменательным в моей памяти. И снова я присутствую на очередной сунтуке. Хуан и Хуана, профессионально ставшие секретарями и судебными приставами, деловито рассаживали племя, каждый член которого повторял:
– Мы полагаемся на твою мудрость и справедливость, о Путешественник!
Меня посадили на самое почетное место, чтобы я своим присутствием придал этому событию особую торжественность. Доверие ко мне было высокое, и я сам положил на обе чашки весов
Хуан изложил суть дела:
– Вся деревня жужжит, как потревоженный улей. Один туземец украл у другого набор из иголок, ниток и пуговиц. Этот случай пришелся на пору рождения у вора дочки. Изобличив того в краже, истец не нашел ничего иного, как потребовать только что родившуюся девочку себе в возмещение, как будущую жену.
Снова интереснейший неординарный случай.
– Так вот в чем дело? – выслушав, сказал я. – Уважаемые туземцы племени масоку! Вы не ошибаетесь во мне, я постараюсь приложить все силы, чтобы без жалости и снисхождения к виновному, сообразуясь принципами справедливости и разумности отстоять в суде ваши интересы и разрешить эту ситуацию.
Все приготовились слушать меня, проявляя при этом знаки величайшего уважения и почтительности. Я задал некоторые наводящие вопросы:
– Истец, это так?
– Да, – ответил он.
– Ответчик, это так?
– Нет, – ответил он.
– Истец, ты мотивируешь это тем, что если бы вор не украл у тебя набор иголок, ниток и пуговиц, у тебя бы родилась девочка, а не у него?
– Да, это так.
– Почему ты так решил?
– А как иначе! У меня жена была на сносях. Он украл набор. Узнав это, она неудачно разрешилась от бремени.
– Ответчик, что ты скажешь в своё оправдание?
– Всё было не так. Я принес домой набор – жена от радости сразу удачно родила.
Внимательно прислушивающийся к разговору вождь Нь-ян-нуй спросил:
– Истец, зачем тебе чужая девочка?
– Она не чужая, теперь она моя дочь, а как встанет на ноги, будет моей женой, – ответил тот.
С мест посыпались выкрики:
– Иголки, нитки и пуговицы убивают ребенка!
– Иголки, нитки и пуговицы помогают рожать!
Вторых выкриков было больше, и они заглушили первые.
Я нарисовал для себя следующую картину: большинство туземцев были на стороне истца, искренне веря в то, что иголки, нитки и пуговицы служат рождению детей, а, не наоборот, их умерщвлению. Как захотелось в этот момент обратиться к своим соотечественникам со словами: “Внимайте! Не делайте ошибок! Преклоняйтесь перед информацией и благоговейте перед знающими людьми! Живите в цивилизации! Если поймете это, тогда будете доверять только чувству, больше ему, чем прагматичному разуму, уводящего вас в никуда, в сторону, в пропасть!”
Как я не хотел, чтобы туземцы знали, как не скрывал от них истинное предназначение наборов, но этот последний случай дал мне основание окончательно убедиться в том, что туземцы не такой уж простецкий народец, как кажется на первый взгляд. Хоть и глубоко заблуждающийся, но уже догадывающийся о причастности наборов к деторождению, вкладывающий в них определенный смысл. Я с ужасом осознал, что в зачаточные мозги туземцев проник вирус познания. Ещё немного, и они окончательно раскроют все мои секреты влияния на них.