Женщины – наше всё (лучшее) том 3
Шрифт:
Кролик проворчал:
– Других развлечений в этой Богом забытой стороне нет.
Паук изобразил кислую улыбку.
– Если ты действительно так скверно себя чувствуешь, возьми отпуск и подлечи нервы… на природе.
Кролик отмахнулся рукой.
– Отпуск сам у себя? Куда там! Сбор урожая на носу.
Мужики обомлели. В небе чертил след космический корабль. На всех перекладных они поспешили на центральную площадь.
Иван Болдин, купец первой гильдии, смотрел в иллюминатор на астероид, который издали выглядел как замшелый, осклизлый камень – прикоснись к нему и человека перекорежит от брезгливости, а то
– Ого! Были камни и пески, а сейчас злачные пажити на некогда бесплодном астероиде! – Его восхищению не было конца.
Далее взору последовали удивительные постройки.
– Господи всемогущий! – Лицо торгаша Ивана Болдина пылало от возбуждения. – Ребята, быстрее к левому иллюминатору! Вы только взгляните на этих охламонов! Понастроили заборов – сесть некуда! А геликоптеры и джипы – рухлядь и ретро, из каких только музеев выкопанные!
На земле толпились шестеро бородатых, неухоженных, одетых кто во что горазд мужчин. Один вращал ручку маслобойки на перекинутом через плечо ремне. Солнечный край, пальмовые аллеи, пьянящий воздух, о котором сигнализировали анализаторы… только немножко портили картину хмурые, угрюмые фермеры с широкими грубыми ладонями.
Астероид имел приличные размеры и не был похож ни на какую-нибудь известную геометрическую фигуру, даже на напоминающую что-либо форму, разве что на кусок самородного золота, а потому посадка была затруднена. Тормозные дюзы пронзительно взвыли. Корабль от первого прикосновения подпрыгнул как кузнечик, пропахав носом по земле добрую сотню метров, задев при этом чей-то забор, затем, как Ванька-встанька, вертикально выпрямившись, замер. От посадки кое-где вспыхнули электрические искры, молнии, всполохи огня от горящих построек.
Один за другим, пошатываясь, поднялись с земли, глазевшие на корабль Паук и Корова и уставились на красовавшуюся на нем надпись: “Торговый Дом “Иван да Марья”. Корова снова стал крутить маслобойку. Она, как шарманка, издавала приятные звуки.
– Все живы? – ощупывая ушибленное плечо, поинтересовался Коала.
– Дайте руку, – попросил Кролик. – У-у-у, проклятье! До чего коленка болит.
Слон помог ему встать.
Больше всех пострадал Носорог: и физически, и материально. Это его забор был подмят под дюзами. Носорог лежал без сознания. Его усадили и шлепками по щекам привели в чувство.
Вдруг Паука словно перемкнуло током, и он закричал:
– Вон на корабле! Это точно она – женщина, прекрасная незнакомка! – Сердце Паука, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. – Глаз не оторвать, до чего хороша!
– Ты хочешь эту блондинку с бюстом всего лишь первого размера? – Голос Слона дрожал.
– А почему бы ей, черт возьми, выглядеть иначе? – стал защищать себя Паук.
Корова присмотрелся.
– И правда, женщина – как женщина, – подтвердил он, – со всем приличествующим ей половым антуражем, скроенная по всем женским эксклюзивным лекалам, больше того, с учетом всех правильных канонов. Уж не думаете, господа хорошие, что пока мы живем одиноко, мы растеряли понятие о прекрасной половине человечества, как о добрых партнершах в труде, в семье и культурной жизни?
Носорог первый заметил подвох.
– Паук, разомкни глаза! И вы все, поданные царя Гороха! Это видение! Где вы, головы садовые, женщину углядели?
– Да вон же, вон, в иллюминаторе!
– Не
Крестьяне обступили корабль как стадо баранов, при этом теснясь и прячась друг за друга.
Люк с жалобным скрипом распахнулся. Разговоры и действия разом оборвались.
Щурясь от пронзительного вечернего солнца, торговцы ступили на астероид. Болдин время от времени подносил к глазам бинокль. Вокруг среди зеленых холмов простирались аккуратно возделанные поля с вожделенным урожаем. Слабый ветерок шевелил травинки, от цветка к цветку порхали бабочки. Вдалеке виднелись ветряки и водонапорные башни, подвижными точками ходили козы, коровы, лошади. Взгляд с восхищением замер на технической новинке: некоторые ветряки переключались на обратный режим, создавая потоки ветра для опыления культурных растений и подпитывая другие ветрогенераторы.
Болдин поднял в приветствии руку.
– Большой привет трудовому крестьянству с вашей, заждавшейся вас, прародины! Шоферы, трактористы, комбайнеры! Сеятели новой России! – и запел: – Прокати нас, Петруша, на тракторе, до околицы нас прокати. – И тут же спросил: – Вы случайно не родственники знаменитой трактористке Паше Ангелиной?
Замешательство со стороны поселенцев было неописуемым.
– Мм-мы забыли свои фамилии.
– Как ваш мегаполис называется?
– Нн-е поняли…
– Как ваша латифундия называется?
Недоумение на лицах не спадало и Болдину пришлось внести ясность:
– Колхоз! Колхоз! Я имею в виду ваш способ коллективизации и раскулачивания.
Только тут мужики понимающе закивали головами.
– Ах да! Нью-Москв.
– Чем занимаетесь, миряне? – осведомился Болдин, хотя ему и так было всё понятно.
– Слышите? – обратил он внимание прилетевших с ним партнеров. – Отовсюду доносятся живые звуки – мычание, хрюканье, блеянье, квохтанье. За каждым из этих звуков подразумевается определенный вид человеческой деятельности: скотоводство, свиноводство, овцеводство, куроводство. Каждый звук служит отражением некой конкретной цели и замысла.
Перебивая друг друга, словоохотливые мужики стали галдеть:
– Мы вспахиваем и удобряем землю, готовим ее к посеву. Затем сажаем семена и ухаживаем за всходами. Мы следим за ростом злаков от семян до ростков, от ростков до взрослых растений. И собираем урожай. Благодаря птицеводству, мы получаем яйца и пух, разводя молочный скот – молочные продукты и мясо, от землепашества развилось полеводство. На еду хватает и для реализации остается.
– Да, товарищи нэпманы, грандиозная работа! – Болдин, время от времени поднося к глазам бинокль и глядя на тучные нивы, уже прикидывал в уме будущие доходы.
Друзья торгаши его поддержали:
– Титаническая!
– Что нового на Большой Земле? – купцов засыпали многочисленными вопросами.
– Всё узнаете! – ответствовали они. – Сначала мы устроим вам торговую палату, а потом покажем последние хроники из светской жизни.
Импровизированная выставка товаров (сепараторы, пастеризаторы, маслобойки, сыроделки, колбасоварки, почему-то в этот ряд затесался двуручный пожарный насос петровских времен) была с размахом раскинута под вымахавшей исполином секвойей, служившей административным центром, местом сходок, свиданий с девушками, которых пока еще не было на астероиде, но которые обязательно будут, почтой и еще Бог знает чем. Но больше всего удивляла реклама. Рекламные объявления следовали одно за другим.