Женщины – наше всё (лучшее) том 3

Мильков Алексей

“На тебе! Ты не сумел пристойно соединить обман и порядочность в одном лице!”

“А там бы уж и подкатывался к непорочной деве”.

“Как с ним поступить дальше?”

“Может…” (“пип-пип-пип” в случае ненормативной лексики).

“Нет, сразу!”

“Дай слово, что будешь любить ее, иначе живым отсюда не выйдешь! Гад…” (“пип-пип-пип” в случае ненормативной лексики).

Оба состава устроили потасовку между собой, затем угомонились, свара закончилась примирением сторон, все дружно уселись за столы и закричали молодым “Горько!”

Весь

вечер, всю ночь и следующий день колонисты на славу резвились на каруселях, пока торговцы загружали в трюмы сельхозпродукцию.

Общий сход под секвойей собрал всех.

– Оставайтесь с нами участвовать в празднике Урожая, – стали уговаривать торговцев.

Болдин одним глотком выпил поднесенный стакан “раскаловки”. Его голова тут же стала пытаться сползти с плеч.

– Благодар… дорб… ствуем, – он встряхнул ее от дурмана. – Ваша косорыловка, ой как хороша! Пора домой. Мы – подневольные женатые люди, сами понимаете, супружеские обязанности, семья, жена, дети.

– Ну, еще день-два, – стали удерживать гостей колонисты.

– Господа скваттеры, латифундисты, колхозники с большой буквы, у вас жены есть? – спросил Болдин. – Если есть – такое не предлагали бы.

– Н-нет… мы не женаты.

– Очень плохо! – сказал Болдин. – Холостяцкая жизнь не запрещена, не возбраняется, но и не поощряется. Почти у всех есть жены. Почти у всех, кого я знаю. Или любовницы… А почему у вас их нет, господа хорошие? Вы растрачиваете лимит доверия в моих глазах. – Он достал из кармана бумажник, а из него извлек фотографии с женскими ликами над голыми торсами, и развернул их как колоду карт. Затем из отдельного кармашка вынул еще фотографию. – Я не теряю время даром. Вот моя жена – постоянно беременная, не успеет разрешиться от одного бремени, как уже снова в положении… И дочка. Ей три с половиной года.

– Симпатичная малышка! – восхитился Слон и сунул фотографию Коале. Тот улыбнулся и передал ее Пауку.

– Ну, так как, господа?

– Право не знаем. Наверное, не встретили, – за всех поторопился ответить Коала.

– Но ведь женщин так много на свете.

– Только не в нужном месте.

– Есть города невест, планеты невест… – Болдин замолк, увидев печальные глаза на тоскливых лицах.

– У меня на Земле осталась девушка, – признался Кролик. – Но давно, очень давно это было.

Болдин обратил внимание на фермера, из глаз которого текли слезы.

– Тебя как звать?

– Кролик.

– А мирское имя?

– Точно не помню, кажется, Паша, – произнес Кролик, чем вызвал оживление среди сочувствующих товарищей.

– Не держи в себе грусть, Паша, надо выговориться, – подбодрил его Болдин.

– Я вспоминаю о Кате много лет, – Кролик продолжал рыдать, несмотря на то, что его, утешая, прижал к груди Слон. – Долгие годы подавляю в себе саму мысль о ней, но независимо от моего желания она упрямо всплывает в глубине памяти своими длинными волосами и прекрасно оформившейся грудью… спелых дынь воскового цвета… Теперь она, скорее всего, принадлежит

другому.

Болдин подтвердил его самые наихудшие опасения.

– Конечно. Вы, что, господа, думаете, где мужчина, там и женщина? Глубоко заблуждаетесь. Совсем наоборот. Там, где женщина, там и мужчина возле ее юбки увивается.

Уже стоя на трапе, Болдин воскликнул:

– До чего обидно, ребята, что меня с вами не будет на празднике Урожая! Сами понимаете – жена Марья, давно не брюхатая. Хватит ей прохлаждаться. Что это такое за обожание, зараза, дурман и губительная смесь – женщина, не вам, стосковавшимся по прекрасному полу, говорить. Как приземлюсь, сразу начнутся супружеские объятия, поцелуи и прочее с постельными атрибутами.

Он уставился на пустые поля.

– Да, борьба за урожай была нешуточная! – эту фразу он направил своим партнерам, а мужикам сказал: – Трудно быть коммерсантом – я целых полтора года не видел свою лапушку. Как прилечу – отведу душу. Как она там без меня не беременная управляется?

Колонисты переглянулись, в горле у каждого возник комок, в глазах каждого читалась зависть.

– Что-то вас тоска заела зеленая, мужики. Может, еще немного покатаетесь в антигравитационных креслах? – Болдин попробовал вывести их из унылого состояния.

– Н-нет, спасибо.

– А то полетели со мной, мужики, – предложил он. – По-моему, самое лучшее развлечение – это девочки! Там женщины – настоящие фурии, изнывают без мужского общества – поразъехались те все кто куда осваивать большой космос. Быстро выведут вас из строя. Отлежитесь, оклемаетесь, а потом в путь дорогу обратно сюда…

Колонисты снова переглянулись.

– Секс-тур? Мы бы не прочь, да у нас травостой, пора браться за сенокос.

Корова, тоскливо глядящий на иллюминатор, в окне которого на него смотрела немигающими глазами кукла, набрался храбрости обратиться с откровенной просьбой.

– Женщины – это хорошо. Вы бы нам что-нибудь относительно этого полу привезли.

– Настоящих живых женщин не обещаю – какая захочет в дальнюю ссылку, да в дикие условия, а прочие эрзац-заменители вы сами не захотите, – предостерег Болдин.

– Ну, вы всё равно подумайте и присмотрите нам каких-нибудь красавиц из ваших личных предпочтений и пристрастий – посолиднее… Ну, сами понимаете… – интеллигентно поддержал идею Коала, который, видимо, был больше всех сексуально свихнутый.

– Понимаю! О вкусах не спорят! – подмигнул Болдин.

– Мы мужики в расцвете сил и возможностей, – присоединился к товарищам Слон, – и фурии нам не страшны! На них у нас есть мужское противоядие!

– Женщина – это норма! – сказал Болдин. – Ненормальность – не любить женщину. Нет больше муки, чем воздержание. Намек понят, предложение заметано. Всё будет – и первая женщина, она же лучший друг, и дети, которые пойдут один за другим косяком как на конвейере. Иначе, зачем огород городить?

– Как долго ждать?

– Как только случится оказия в вашу сторону – заказ обязательно выполним.