Женщины – наше всё (лучшее) том 3
Шрифт:
– Передайте привет вашей жене Марьюшке, – услышал он напоследок.
Корабль отбыл, и мужики тут же заподозрили неладное.
– Болдин сладко говорил, зубы заговаривал. Как это весь урожай за бесценок оказался в лапах торгашей? – загалдели они. – Выброшенные на ветер деньги!
Джипы пустились вдогонку и за околицей превратились в геликоптеры. Эскадрилья поднималась все выше и выше, пока не стала проваливаться в воздушные ямы вне атмосферы.
Колонисты приземлились и только качали головами, удивляясь своей оплошности.
– Гуляющий ветер по аттракционам, обнажившаяся шрамами до черноты почва на полях – вот всё, что осталось гнетущим напоминанием после
Всё же реалии мирной жизни возобладали, джипы встали кружком. Фермеры разбились на пары и стали отрабатывать атаку и защиту в боях без правил, при этом от визга и уханий при нанесении ударов закладывало уши.
Раздался сигнал на перерыв, и секвойя приняла разгоряченных колонистов под своей кроной.
Носорог взял на себя функции председательствующего.
– Пользуясь перерывом, решим один вопрос. Мы собрались по поводу поступивших жалоб о неправильной застройке наших особняков. Слово для отчета нашему уважаемому фермеру Пауку, а по совместительству архитектору.
Паук привычно начал выступление без всякой бумажки:
– Немного предыстории. Нью-Москв элитарный городишко первого поколения из шести прекрасных дворцов, каждый хозяин которых стремится превзойти соседей в архитектуре, возносящейся вверх, желая при этом обойти и в экстравагантности, и в масштабности проектов. Всякий вправе уничтожить свой дом удобным для него способом, если при этом не подвергается угрозе дом других лиц. Очевидно, это правило по технике безопасности сыграло свою окончательную роль, и дома стали расти в ширину и вверх, затем только в ширину, пока не надвинулись и не стали теснить и затенять друг друга. Фантазия на этом у каждого фермера померкла. Считаю, закономерный положительный итог городского строительства достигнут – что еще нужно?
Кролик выкрикнул:
– Давай лучше о перспективах!
– Решение только одно – пора буровить вглубь и вгрызаться в землю дальше и вширь!
Коала прикинул в голове.
– Еще год-два, и опять будет та же морока с тесненным пространством. Как быть?
Паук передразнил:
– Год-два надо прожить.
Слон не удержался от восклицания.
– А у нас не так уж плохо!
Корову тоже всё устраивало, и он высказался:
– Добавлю от себя лично. Действительно, Нью-Москв не кажется жалким и облезлым из множества построек: бань, гаражей, мастерских, пакгаузов, элеваторов и скотобаз. Всё хоть и произвольной застройки, но каждый хозяин вложил свою фантазию и душу. Что с того, что запах потных мужицких тел перемешивается с ароматами, оставленными животными и огромными цветами пападендронами и мамадендронами. Что с того, что грохот поп-музыки из всех шести роскошных резиденций, сливается в невообразимую какофонию? Главное, что умиротворенность и согласие не покидают наш райский уголок.
– И мне всё нравится, – сказал Коала. – “Дни высокой моды” сменяются на “Дни высокой культуры”, “Праздник длинной кукурузы” – на “Праздник толстой редьки”. Жизнь, как ни как, но складывается своим чередом.
Кролик был иного мнения:
– Сейчас меня на фоне нашего благополучия терзает внутренняя опустошенность, что я остолоп и дурак, с трудом вымучивающий свою неудачную судьбу, и потому все раздражает: и богатые урожаи, и жирные свиньи, и молочные козы, вплоть до самого себя. Я постоянно и уныло вспоминаю свой отлет с Земли, как смотрю в иллюминатор и вижу свою девушку Катю, задумчивое лицо которой промелькнуло мимо. И на лице ее отражаются те же переживания, какие терзают меня самого. Кажется, что я идиот, каких свет не видывал, потому
Корова вслед всплакнул:
– Да, одиночество в огромном доме, что ветер в поле, только сильнее ощущается.
– Ты к чему клонишь? – спросил Коала Кролика.
– Я считаю Нью-Москв очаровательным, но картины сельской пасторали после отбытия купца Болдина бледнеют у меня на глазах, становятся как бы обезвоженными, застывшими и безжизненными. Вот над чем надо поразмышлять нашему уважаемому архитектору.
– Подскажите, если знаете! – Паука передернуло от критики.
– Не хватает какой-то существенной детали… – Слон задумался. – Вдохнуть бы в архитектуру больше жизни.
– Я так понимаю – ищите женщину! – догадался Коала.
– Вот именно, выражу общее мнение, пространство должно быть с женской натурой в центре.
Носорог посмотрел на часы.
– Кто подавал жалобы?
– Уже никто, – услышал он. – Мы отзываем их.
– Так как вопрос о самозастройке? – не понял Корова.
– Снимаем. – Носорог еще раз посмотрел на часы. – Есть проблемы более насущные. А архитектору не упускать из виду прозвучавшие пожелания.
Раздался сигнал о продолжении тренировки. Колонисты встали в спарринг и в прыжках начали больно наносить друг другу удары ногами и кулаками. Снова визг и уханье ударов, что уши закладывало, но атака и защита уравновесили все усилия бойцов.
Сельхозрабочая Настя была красива с огненно длинными волосами, развевающимися на ветру, и огромными голубыми томными глазами с хлопающими ресницами. У нее было простенькое, но миленькое загорелое личико. Пахло от нее неизвестными волнующими духами, исходившими от смазки в местах сочленений. Она ходила важно и степенно от грядки к грядке, повиливая бедрами, еле прикрытыми низко пристегнутой короткой юбкой.
Кролик решил на геликоптере облететь свои владения. Он завис над Настей, потоком воздуха прижимая ее к земле. Он прекрасно видел, что ее юбка трепещет на ветру, задирается, обнажая ягодицы, но Настя не обращала на бурю внимания. Кролик взмыл вверх – она продолжала работать. Кролик стал стрелять из скорострельной пушки, так что снаряды ложились кучно вокруг Насти. Огненный ад. Дым рассеялся – она работала, работала, черт возьми!.. Подобное неуважение к себе возмутило Кролика не на шутку. Он стал показывать чудеса высшего пилотажа у самого ее уха, но упал, расшибся, вывалился из кабины окровавленный и чуть живой. И первое что увидел – Настя продолжала работать!
Кролик специально остался в поле и, жуя травинку, целый час наблюдал, как Настя в наклон полола свеклу. Он нашел в себе силы оползти ее вокруг, пытаясь заглянуть ей снизу в глаза, направленные на сорняки, и обнаружить за ней брак в работе, но к своему неудовольствию кроме красивых ног, пышных бедер, словно настоящих живых грудей и карминных губ подметил, что огрехов в работе она не совершала.
Вдруг она легла на землю, раскинув руки и ноги. Откинулись вверх лючки, обнажив вместо грудей и живота батареи, подзаряжающиеся от солнечного света.
Это был верх трудового разгильдяйства.
– Хватит дуру гнать – работа не ждет! – Настя даже не шелохнулась исполнить приказ. Кролик схватил ее за плечи и тряхнул с такой силой, что у нее металлически лязгнули зубы. Но она опять нахально легла на землю всё в той же недвусмысленной позе. Он еле сдерживался от возмущения, желая понять психологию бездельницы Насти, пока светящаяся точка на показателе подзарядки не оказалась в крайнем правом положении. Настя сама встала и принялась за сорняки.