Жены и дочери
Шрифт:
Итак, дав шесть пенсов ребенку, который держал его лошадь, сквайр сел на нее. Он неподвижно сидел минуту, глядя на деловую суету, развернувшуюся перед ним, а затем на свой наполовину осушенный участок. Это была горькая пилюля. Поначалу он не хотел брать деньги у правительства, но жена убедила его сделать этот шаг, и он был горд, так как единственный раз в своей жизни уступил духу прогресса. Он читал и изучал литературу на эту тему очень основательно, не торопясь, а жена тем временем оказывала на него влияние. Он сносно разбирался лишь в сельском хозяйстве и в то же время взял на себя инициативу и среди соседей землевладельцев первым начал гончарный дренаж[2].
– Прошу прощения, я полагаю, вы управляете этими работами?
Тот ответил:
– Конечно, помимо этих работ я занимаюсь еще многими другими делами, к вашим услугам. Я сменил мистера Шипшэнкса, управляющего собственностью милорда. Мистер Хэмли из Хэмли, я полагаю?
Сквайр чопорно поклонился. Он не любил, когда у него спрашивали его имя или фамильярничали подобным образом. Равный ему мог бы догадаться, кто перед ним или узнать его, но пока он сам не представился, стоящий ниже его по положению не имел права произнести больше, чем "сэр". Это был этикетный кодекс сквайра.
– Я мистер Хэмли из Хэмли. Я полагаю, вы до сих пор не знаете границ владений лорда Камнора, поэтому я извещу вас, что моя собственность начинается у того пруда, как раз там, где вы видите возвышение земли.
– Я прекрасно знаком с этим фактом, мистер Хэмли, — ответил мистер Престон, немного недовольный тем, что ему приписали подобное незнание. — Но могу я поинтересоваться, почему мое внимание привлечено к этому прямо сейчас?
Сквайр начал выходить из себя, но старался держать себя в руках. Подобное усилие стоило уважения, поскольку давалось с большим трудом. В тоне и манерах красивого и хорошо одетого управляющего было что-то, что невыразимо раздражало сквайра, и оно не уменьшилось при невольном сравнении превосходного верхового жеребца, на котором восседал мистер Престон, с собственной плохо вычищенной и старой лошадью.
– Я сказал вам, что ваши люди вон там не соблюдают этих границ и имеют привычку собирать утесник с моей земли, чтобы разжигать костер.
– Возможно, что так! — ответил мистер Престон, подняв брови, его поведение было более невозмутимым, нежели слова. — Мне кажется, они не считают это большим вредом. Тем не менее, я выясню.
– Вы сомневаетесь в моих словах, сэр? — спросил сквайр, потрепывая кобылу, пока она не начала пританцовывать. — Говорю вам, я узнал об этом только полчаса назад.
– Я и не думал сомневаться в ваших словах, мистер Хэмли. Это последнее, что я бы решился сделать. Вы должны извинить меня, но я скажу, что ваш довод, который вы дважды привели для доказательства достоверности вашего утверждения, "якобы вы узнали об этом полчаса
– Мне бы хотелось, чтобы вы прямо сказали, что сомневаетесь в моих словах, — сказал сквайр, сжимая и чуть приподнимая свой хлыст. — Я не могу понять, что вы имеете ввиду — вы употребляете так много слов.
– Прошу, не выходите из себя, сэр. Я сказал, что узнаю. Вы сами не видели, как рабочие вытаскивают утесник, иначе вы упомянули бы об этом. Я, разумеется, могу сомневаться в точности вашего осведомителя, пока сам не разузнаю. Во всяком случае, именно этого курса я буду придерживаться, и если это причинит вам обиду, я извинюсь, но я все равно это сделаю. Когда я буду уверен, что вашей собственности нанесли ущерб, я приму меры, чтобы не допустить этого впредь, и конечно от имени лорда я выплачу вам компенсацию, возможно, это будет сумма в полкроны, — последние слова он добавил, понизив голос, словно для себя самого, с небрежной, презрительной улыбкой на лице.
– Тише, лошадка, тише, — произнес сквайр, совершенно не осознавая, что он сам является причиной ее нетерпеливых движений, постоянно натягивая поводья, а также, возможно, что это указание он адресовал сам себе.
Никто из них не заметил Роджера Хэмли, который приближался к ним широким, равномерным шагом. Он увидел отца с порога хижины старого Сайласа, а так как бедный старик еще спал, он вышел поговорить с отцом и оказался достаточно близко, чтобы услышать последние слова.
– Я не знаю, кто вы, но я знал управляющих, которые были джентльменами, и я знал тех, кто ими не был. Вы принадлежите к последним, молодой человек, — сказал сквайр, — вот так. И мне хотелось бы испытать на вас свой хлыст за вашу дерзость.
– Прошу, мистер Хэмли, — холодно повторил мистер Престон, — умерьте ваш пыл и подумайте. Мне действительно жаль видеть человека вашего возраста в таком волнении, — сказал он, тем не менее, отодвигаясь немного дальше, не столько из собственного страха, сколько желая избавить разгневанного мужчину от приведения угрозы в исполнение. Как раз в эту минуту рядом оказался Роджер. Он немного запыхался, но взгляд его был мрачным и тяжелым, хотя говорил он достаточно спокойно.
– Мистер Престон, я едва ли понимаю, что вы хотели сказать вашими последними словами. Но помните, мой отец — джентльмен по возрасту и положению и не привык получать советы, как управлять своим гневом, от юношей вроде вас.
– Я хотел прогнать его людей со своей земли, — сказал сквайр сыну, желание выглядеть хорошо в мнении сына немного охладило пыл, но хотя его слова могли казаться спокойными, внешние признаки раздражения не исчезли — бледное лицо, дрожащие пальцы, горящий взгляд. — Он отказался это сделать и усомнился в моих словах. Мистер Престон повернулся к Роджеру, словно просил трезво подумать и пересмотреть скороспелое решение, и заговорил тоном невозмутимого объяснения, хотя слова его не были дерзкими, они чрезмерно раздражали.
– Ваш отец неправильно понял меня… возможно… — он старался намекнуть сыну, что его отец был не в состоянии слушать разумные доводы. — Я никогда не отказывался делать то, что справедливо и правильно. Я только потребовал дополнительных доказательств о причинении вреда в прошлом, а ваш отец обиделся на это, — и затем он пожал плечами и поднял брови в той манере, которой когда-то научился во Франции.
– Во всяком случае, сэр! Я едва ли сочту манеру и слова, относящиеся к моему отцу, которые я услышал от вас, когда подошел ближе, проявлением уважения, которое вы должны были оказать человеку его возраста и положения. Что касается причинения вреда…