Жернова. Книга 2

Росс Вик

Из клетки, поданной эдиром, Жрец вытащил одну из крыс, и она покорно обвисла в его пальцах, принюхиваясь и вытягивая острую морду. Он ткнул ее острым ногтем в лоб, и крыса на миг замерла, открыв пасть с острыми зубами. Скаах плюнул в покорно раскрытую пасть, и зверек сглотнув слюну, тут же возбужденно задвигался.

Отец Непорочных швырнул крысу в открытое зеркало, наблюдая, как проворно перебирая лапами, крыса шустро просочилась между сапог одного из стражников, юркнув в открытые ворота крепостной стены. Сняв очки, Жрец уставился в привратную арку. Его глаза закатились, виднелись лишь ворочающиеся в глазницах желтоватые белки. Лизард с отвращением и затаенным страхом смотрел, как Жрец, ерзая задом,

дергает головой вперед-назад, как раздуваются ноздри его короткого носа, вбирая в себя воздух, как шевелятся длинные бледные пальцы, изгибается рыхлое тело… Даже ноги его не находили покоя, постоянно двигаясь под хламидой, как у припадочного. «Да он же сейчас крыса!» — осенило Лизарда и он тут же успокоился, внимательно наблюдая за учителем. «А я стану…

— Здесь он не проходил, — оборвал его мысли Отец Непорочных, и, сменив свой бархатный голос на мерзкий клекот, почти завизжал: — Следующего порха! Младенца! Быстрее!

***

Отъехав от ворот подальше, Бренн выпряг Пепла и простившись с постепенно трезвевшим Туком, прыгнул в седло. Айви, не дожидаясь его знака, уперлась башмаком в его сапог, вскочила на круп Пепла позади седла, и схватилась за ремень Бренна. Сначала он пустил Пепла резвым галопом, и Айви за его спиной напряглась, крепче прижавшись к нему, но через некоторое время уже вертела головой, хватая ртом ветер и тихонько повизгивая от восторга. Огромный участок земли от авиаполя с Небесной Иглой до Прибрежного тракта за несколько лет был выровнен посредством ежедневного тяжкого труда тысяч порхов. Поверхность здесь была ровной, твердой, без кустарников, ям и рытвин, и за ноги Пепла можно было не тревожиться.

Но когда они приблизились к Прибрежному тракту Бренн пустил Пепла легкой рысью, чтобы напрасно не утомлять. Сам спрыгнул, велев Айви пересесть в седло, и легко побежал рядом, придерживаясь за луку. Несмотря на раннее утро, тракт, как река кораблями, был наполнен движущимися к городу и из него телегами, повозками, крытыми экипажами и множеством конных и безлошадных путников. Помня советы Хагана не мозолить глаза встречным-поперечным, он решил пересечь дорогу и затем не спеша двигаться вдоль побережья.

Пытаясь отвлечься, мысленно Бренн то и дело возвращался к разговору с карликом, который стыдился резкой отповеди дядьки Гримара, передавая его слова. Но Бренну не нужна была грубая правда — он давно растерял опасные иллюзии, выживая в подземельях Казаросса, и считал, что хозяин бродячего циркового театра совершенно прав, когда отказывается прикрывать его, рискуя жизнями своих людей. Это было лишь справедливо — они и так спасли его, дав приют и работу под своим пестрым шатром. Причем, не смотря на угрозу, Гримар собирается тащить его с собой по городам и весям Лаара. Никто ничего ему не должен. За последние полгода он проникся пониманием этой очевидности до самых печенок, и теперь душу грели даже малые проявления заботы о его судьбе.

Их план выбраться из города, не привлекая внимания, сработал… Он удалялся от своих врагов, и казалось, должен был расслабиться, но почему-то поминутно оглядывался, не в силах сдержаться. Несмотря на удачное «преодоление» врат Бхаддуара, он всей кожей чувствовал, что это еще не конец. Кто бросится за ним в погоню? Скорпы, люди ан Хурца, Ловчие Непорочных или…

— В этом огромном корабле, — я не помню, как он называется, — неужели там сидят люди?

Он вздрогнул от голоса Айви и проследил за ее взглядом. Серые утренние сумерки разбавил рассеянный нежно-розовый свет, и на фоне светлеющего неба плывущий в паре миль от них дирижабль казался пузатой рыбиной, перевитой сетями, тросами, и тащившей за собой похожие на водоросли гайдропы. Сдвинутые брови Айви выдавали невольное опасение, а приоткрытый рот — явный интерес и тайное восхищение,

как от чего-то неведомого и манящего.

Бренн косился на нее, понимая — она что-то смутно помнит, но небесные корабли над землями Лаара, судя по всему, видела редко… Где же ее держали? Что с ней делали?

— Люди — пилоты, сидят внизу — в гондоле, а внутри корпуса дирижабля размещают грузы, — рассеянно пояснил он. Впереди, за скальными выступами, скоро покажется и заиграет на солнце гладь океана. До тракта и побережья оставалось не так далеко, когда он вздрогнул — казалось, сердце шкрябали острые клешни краба. Резко обернулся, вглядываясь в серую дымку, окутывающую величественный город. — Давай-ка, подруга, сползай с седла… — велел он к Айви, все еще наблюдающей за небесной машиной. Она не перечила, — его беспокойство сразу передалось ей.

— Что-то чувствуешь? — спросила она, привычно ухватившись сзади за его ремень, и тоже обернулась.

— Не пойму пока, держись крепче. — Он послал Пепла в галоп. Досчитав до десяти, снова оглянулся. Сердце заколотилось. В дымке образовалось небольшое темное облако пыли, которое неумолимо приближалось. На его фоне все яснее выделялся ведущий всадник. Не скорп — Лизард! Лизард на тсаккуре! Вислоусая скотина Зигор помчался в Розаарде предупредить прионса, что его враг вот-вот улизнет из Бхаддуара. Само собой, этого следовало ожидать, однако втайне Бренн все еще надеялся, что он не настолько важен для милого дядюшки, чтобы он сам возглавил погоню…

— Поднажми, Пепел! — Бренн склонился над шеей жеребца, — или паршивый тсаккур оторвет тебе башку!

И умный конь, будто поняв, что ему грозит страшная смерть, поднажал… Только бы не споткнулся, — уговаривал судьбу Бренн, — только бы успеть добраться до прибрежных скал! Там он отпустит Пепла, и среди бухточек и глубоких пещер, прячущихся в зарослях древесного вереска и метельника, они сумеют скрыться от глаз преследователей. А тсаккуры не лазают по скалам. Ему очень хотелось верить в то, что они спасутся, да и плана другого просто не было… Не было. Он еще раз обернулся и прикипел взглядом к темной громаде дирижабля.

***

Рудо мельком посмотрел в сторону вздымающегося горой Бхаддуара, потом скользнул вниз — к земле, и глаз невольно зацепился за движущуюся точку — темно-серый, почти черный конь, несущий сразудвоих, мчался к побережью. Идет тяжеловато — похоже, вес седоков напрягает его, или уже устал. Рудо приник к окуляру бинокля, — белобрысый парнишка и девчонка, судя по заплетенным в косы волосам.

— Что там? — лениво спросил Дирк, не отпуская штурвал и отслеживая тангаж.

— Пока не понял. — Рудо затянулся короткой папироской. Курить в рубке управления, само собой, запрещалось, и само собой, — все курили. Выпуская дым в открытое окно, посмотрел назад, и так сжал зубы, что почти разорвал папиросу. Беглецов преследовала целая группа, и в арьергарде — всадник в развевающемся парусом белом плаще на огромном черном тсаккурре. Страшный зверь — Рудо видел пару ему подобных у надсмотрщиков, отвечающих за отряды рабов, которые обслуживали территорию авиаполя вокруг Небесной иглы и строящегося эллинга.

Гонят сбежавших рабов, преступников? Странно. Судя по одежде Белого, он явно из нобилей, но благородные господа в Лааре не занимаются отловом порхов. Причем, верховые, сопровождавшие Белого всадника на тсаккуре, прилично отстали. Преследователь был еще далеко от мчащегося галопом жеребца с двойной ношей, однако при такой мощи тсаккура ему потребуется совсем немного времени, чтобы догнать беглецов. И деваться им некуда. А потому благородный всадник на звере явно наслаждается охотой на людей. И торопиться ему особо нет нужды… Рудо выругался. Скулы свело от ненависти к прекрасному Бхаддуару, насквозь провонявшим слезами, кровью и неволей.