Жернова. Книга 2

Росс Вик

— Ополоумела? К чему эти выкрутасы, Айви? Встретимся там…

— Я еду с тобой, злодей Бренн. Неужто непонятно, что если и будут искать — то одиночку, а не брата с сестрой, что возвращаются в село с городского праздника?

Стараясь выглядеть как можно строже, сухо ответил: — Ты остаешься. Тебя никто не ищет, и здесь ты будешь всегда сыта и в безопасности — Хаган присмотрит.

Но девушка помотала головой так энергично, что четыре золотисто-медные косы запрыгали по спине: — Я не твоя порха — и нечего мне приказывать. Не возьмешь, сама пойду за тобой. Пешком, — с угрозой заявила она.

— Давай уже решай! — зашипел

Хаган. — Может она и права — искать будут одного парня, без девки, а тут двое голубков едут…

Бренн пожал плечом и хмуро глянув на Айви, кивнул. Она бросила на него быстрый ехидный взгляд и ловко запрыгнула в повозку.

— До встречи, дети мои, — сверкнул белыми острыми зубами Хаган, и пристально посмотрел в глаза Бренну, — даже если и не до скорой, парнище.

Помолчав, карлик нехотя передал Бренну слова дядьки Гримара, и виновато глянул на него из-под длинной челки, приготовившись к упрекам. Бренн хмыкнул и крепко обнял друга, не ожидавшего такой реакции. — Передай старику, что я был бы поганым храфном, если б отплатил ему черной неблагодарностью… — заявил он, — как и всем вам… Как и всем вам, Хаган.

***

В полутьме, окутывавшей утомившийся ночными празднествами города, по булыжной мостовой катилась одна из повозок «Всякой всячины», в которую запрягли Пепла и его дружка — тихого ласкового Гнедка. Над поводьями, покачиваясь, дремал пьяный Тук. Когда лошади доходили до перекрестков, они чуть всхрапывали, подавая знак. Приоткрыв один глаз, Тук задавал направление, и снова закрывал глаз до следующего поворота или развилки.

Бренна распирало от водоворота ощущений. Он мучился, чувствуя себя виноватым перед друзьями, его жгло нетерпение оторваться от своих преследователей и в то же время он твердо решил остаться здесь, в Бхаддуаре, — рядом с миром, в который ему пока не было доступа…

Мелена… Он и верил, и не мог поверить, что сестра Дуги, так небрежно швырнула его жизнь под ноги вислоусому красавцу-уроду, который влюбил ее в себя. Само собой, ее припугнули, — не без этого, но почему-то казалось, что она и так бы продала его, — из-за мести, да и просто, чтобы угодить любовнику. Во рту стало горько. Плевать! Ему худо, а каково сейчас Дуги? — в сто раз хуже. Ну ничего — скоро они увидятся, он ободрит Дуги, и все станет по-прежнему. Надо лишь немного потерпеть, чтобы отдышаться, сбить врагов со следа, встретить балаган в Тюретто, и… вернуться в Бхаддуар.

Бренн вздохнул, вспомнив, как уговорил Хагана, что не может уехать вот так, не попрощавшись с опекуном. Врал, само собой. Прощаться незачем, ведь через месяц-два они встретятся. Жизнь жестко вбила в мозги требование обуздывать свои порывы, и возвращаясь на Вишневую, он был настороже, понимая, что за домом могут наблюдать как люди Тухлого Краба, разъяренного побегом порха, так и Ловчие Непорочных, если Жрец всерьез заинтересовался его даром.

Повезло. Квартал не спал, гулял. Ворота во двор кузницы были распахнуты, хотя до утра было еще далеко. Звон молотов, гомон, фырканье лошадей. Рабочий двор был забит повозками со снятыми колесами, и конями, ожидающими своих подков. Сновали работники, которых раньше Бренн не видел, и это радовало — за полгода дело расширилось, и дел в кузне Морая явно прибавилось. Увидав Якоба, дающего распоряжения подмастерьям, Бренн чуть ссутулился, хотя парик с длинными темными волосами и так делал его неузнаваемым. Морая во

дворе он не заметил. Вот и ладно. Скользнул в дом через задний вход и тут же наткнулся на опекуна.

— Афи, не сердись, афи, — зачастил Бренн. Лицо Морая стало таким мрачным и расстроенным при виде приемыша, что у него защемило в груди. — Я на секунду! Не мог не повидаться!

Слава Синдри, он сумел успокоить его, уверив, что на время покинет Бхаддуар от греха подальше. И тут же попросив, чтобы Морай в свою очередь пообещал не мешкая отправиться в Казаросса и выкупить Микко.

— Ты правда хочешь, чтобы я купил свободу для твоего приятеля-кортавида, продав эту штуку с севера? Ты уверен? — Кузнец с уважением разглядывал тяжелые часы, покачивая их на широкой мозолистой ладони. — Не пожалеешь? Редкая вещь, ценная…

— Не пожалею, — твердо ответил Бренн, стараясь не смотреть на подарок энраддского герцога. — Микко важнее. И обещай, прошу тебя, афи, что оставишь его работником, если он сам этого захочет.

***

У Львиных ворот стояло несколько повозок, да понуро сидели у стены пять десятков скованных шейными вилками порхов, которых погонят в рудники Змеиных гор. Полусонные трезвые и злые стражники, переругиваясь, едва глянули на спящих девку с парнем, завистливо принюхались к источающему мощный перегар Туку, и махнули рукой, чтоб поскорее отвязаться.

От внутренних врат до наружных повозка полтора десятка метров катила по «каменной кишке»-коридору, длина которого равнялась толщине городской стены. В свете редких факелов просматривались ряды узких отверстий-бойниц, которым были сплошь «продырявлены» стены коридора. Из них, в случае тревоги, вылетали сотни болтов, пробивающие любой доспех. Болты вылетали сразу, как начальник стражи опускал хитрый рычаг, и это изобретение было одной из надежных мер, предотвращающих проникновение в столицу или побега из нее нежелательных элементов. И хотя войн, мятежей или бунтов в Лааре не знали много веков, система безопасности время от времени проходила проверку.

Она же была причиной нескольких трагических случаев — когда рычаг нажимал осоловевший от синюхи стражник, и десятки селян и торговцев, находившихся в этот момент в «кишке», были продырявлены вместе с женами, детьми и скотом.

Когда ворота остались позади, Бренн подсел к Туку и глубоко вдохнул. С моря тянуло свежей прохладой. Он расслабился, но смутная тоска в сердце не проходила. Далеко на востоке предрассветное небо чуть посветлело, и на его фоне громада энраддского корабля, висевшего на причальной мачте, казалась черной пузатой рыбой.

Мощеная ровными плитами дорога, через пару миль, у огромного постоялого двора «Теплый приют», как река расходилась тремя притоками. К югу она перетекала в широкий Южный тракт, что вел к предгорьям и острозубому Змеиному хребту, разбегаясь по провинциям множеством ответвлений. На восток, упираясь в предлесье Дивного урочища, был проложен Восточный тракт, по пути расходясь паутиной больших и малых дорог, пересекающих множество провинций Лаара. Вдоль взморья мимо больших и малых бухт тянулся тракт Прибрежный, к которому стекались дороги от портовых городов и рыбацких деревень. Он добирался до Массара — самой крайней провинции на востоке. Там проходила «пограничная» полоса бурно разрастающегося Дивного леса, который агрессивно захватывал даже отвесные утесы, подобравшись к самому Лютому океану.