Жертва разума (Жертва безумия)
Шрифт:
– Ты можешь проснуться?
– М-м-м?
– У тебя завтра утром есть операция?
– В десять, – ответила она.
– Понятно…
– Что? – Она повернулась на спину, протянула руку и коснулась его лица.
– Я хочу поговорить с тобой о расследовании. Мне необходимо мнение женщины. Но если ты завтра работаешь…
– Я в порядке, – сказала Уэзер, которая уже почти проснулась. – Рассказывай.
Лукас все рассказал.
– Тауэр может умереть в любое время, – сказал он в самом конце. – Если Энди и дети будут мертвы, его жена получит очень значительную сумму. Все, что у него есть и, может быть, то, что в фонде. Около четырех миллионов плюс дом стоимостью
Уэзер слушала Лукаса очень внимательно.
– Не знаю… на это способна и та и другая. При обычных обстоятельствах я бы сказала, что здесь замешана Вулф. Но даже если она любовница Тауэра, у нее не может быть уверенности, что он на ней женится и она получит все деньги. Во всяком случае, едва ли она пойдет на убийство трех человек. Хелен… ну, Хелен ничего не вложила в Энди и детей. Ее роман с Тауэром начался до того, как умерла мать Энди, поэтому она и Энди едва ли испытывают друг к другу симпатию. И если Хелен известно о романе, который Тауэр завел с Нэнси Вулф, весьма возможно…
– Да. Если Энди и дети погибнут, она при разводе получит гораздо больше. Кроме того, в случае смерти Энди и детей Тауэр может умереть от стресса еще до развода… Так что Хелен кажется более вероятным кандидатом.
– За исключением.
– За исключением? – повторил Лукас.
– За исключением того, что мы мало знаем об отношениях Вулф и Энди Манетт. Они партнеры и старые друзья, так нам сказали, но именно в таких случаях встречается глубокая, скрытая ненависть. Возможно, вражда уходит в далекое прошлое, на десятилетия. Моя лучшая подруга по колледжу вышла замуж, когда ей было девятнадцать, родила кучу детей, а все закончилось тем, что она работает в мотеле и получает гроши. Когда мы виделись в последний раз, я поняла… мне показалось, что она меня ненавидит. Энди родилась в богатой семье, у Вулф же денег не было; Энди вышла замуж за человека, с которым сначала познакомилась Нэнси, и он стал мультимиллионером. У Энди симпатичные дети, а Вулф в таком возрасте, что она может навсегда остаться одинокой и бездетной. Не исключено, что в отношениях Нэнси, Энди и Данна кроется какая-то тайна. Возможно, Энди ни о чем не подозревала. В любом случае все здесь очень запутанно.
– Да, и еще кое-что, – сказал Лукас. – Если кто-то сумел натравить безумного убийцу на Энди Манетт, то у Нэнси Вулф имелись для этого все возможности.
– Может быть, ты ищешь не в тех документах, – сказала Уэзер. – Не исключено, что тебе следует заняться именно Нэнси Вулф. – И добавила: – И всегда остается Джордж Данн.
– Нет, он больше не кажется мне подходящим кандидатом, – сказал Дэвенпорт. – Для этого он должен быть великим лжецом или же замечательным актером.
– Иными словами, социопатом, – заметила Уэзер.
– Рад, что ты произнесла это слово, – сказал Лукас.
– Многие успешные бизнесмены принадлежат к этой категории; во всяком случае, я слышала огромное количество анекдотов. Например, про хирургов…
– Однажды Нэнси Вулф назвала его социопатом, – сказал Дэвенпорт.
– …в случае развода ему пришлось бы разделить пополам свой бизнес… Сколько, ты говорил, он стоит? – спросила Уэзер.
– Если он не лжет, сумма может доходить примерно до тридцати миллионов.
– Значит, смерть Энди принесет ему пятнадцать миллионов, – сказала Уэзер. – И вот что я тебе скажу. Богатые люди очень привязаны к своим деньгам. Деньги для них подобны их органам. Если спросить у большинства из тех, кто владеет двумя миллионами долларов, с чем они расстанутся охотнее – с миллионом или с ногой,
– Но это справедливо только в том случае, если Энди Манетт действительно хочет развода, – сказал Лукас. – Данн говорит, что рассчитывает сохранить семью.
– А что еще он может сказать? Что он ее ненавидит и радуется похищению?
– Да…
Проблема состояла не в отсутствии мотивов. Самым трудным было выбрать кого-то одного.
– И не забывай о последней возможности, – добавила Уэзер. – Тауэр. Ее отец.
– У тебя больной разум, Каркиннен.
– Это будет не первый случай, когда отец выступает против дочери. Если он в отчаянии…
Лукас лежал на спине, положив переплетенные пальцы на живот.
– Когда на меня наваливается депрессия, самым худшим временем бывает ночь, когда лежишь без сна, а мысли вертятся в голове по кругу, и ты не в силах остановить их бесконечное движение. Конечно, сейчас все не так, но некоторая связь прослеживается. Господи… Снова и снова: Данн, Вулф, Манетты; Данн, Вулф, Манетты. Ответ где-то там.
Уэзер похлопала его по ноге.
– Ты его найдешь, – сказала она.
– Меня тревожит еще одно. Я кое-что видел в квартире Глории Кросби, но не могу вспомнить. Это важно.
Уэзер привстала.
– Ты забыл?
– Ну, не совсем. Оно там было, но я его не узнал. Как если бы ты увидел лицо на улице, а через час понял, что это был твой одноклассник. Нечто в этом роде. Я что-то заметил…
– Тогда поспи, – сказала она. – Может быть, твое подсознание само найдет ответы.
Прошло некоторое время. Уэзер снова улеглась на подушку.
– Ты знаешь, – вскинулся Дэвенпорт, – те два отрывка из Библии поставили меня в тупик. Должно быть, это Стиллуотер. Слишком много совпадений – или какой-то трюк, – иначе быть не может. Но о чем он говорит?
– Хм-мпф, – таким был ответ Уэзер.
Когда Лукас проснулся, еще не успев открыть глаза, он подумал о стихах из Библии. «Не будьте как конь, как лошак несмысленный, которых челюсти нужно обуздывать уздою и удилами, чтобы они покорялись тебе».
«Но даже если «не» ключевое слово, – мрачно подумал он, – непонятно, кто и кому должен покориться?»
Дэвенпорт размышлял, пока брился и принимал душ, но ничего не придумал и начал одеваться. Солнце проникало сквозь жалюзи в гостиную, и у Лукаса возникло ощущение, что их ждет отличный осенний денек. Надевая рубашку и галстук, он смотрел утреннее шоу. Метеоролог сказал, что зона низкого давления, причина ливней, переместилась на восток, и дождь сейчас поливает Огайо; мочеиспускание следует ожидать вечером в Нью-Йорке, если вы туда собираетесь. Конечно, метеоролог не использовал слово мочеиспускание, но ему бы следовало, подумал Лукас. Он вдруг обнаружил, что насвистывает, и перестал, чтобы понять причину. Потом пожал плечами – хороший день, уже достаточный повод. Похищение – не вина этого дня, однако больше он не насвистывал.
– Значит, мы вновь в тупике? – спросила Рукс. Она закурила новую сигарету, забыв о той, что уже тлела в пепельнице. Ее офис пропах никотином, и шторы здесь следовало менять каждый год. – Нам остается только просеивать песок?
– Я отправил отрывки из Библии в Стиллуотер, – сказал Лукас. – Может быть, местные полицейские сумеют что-нибудь сообразить.
– Может быть, добрая фея поцелует меня в задницу, – проворчал Лестер.
– Тошнотворная мысль, – сказала Рукс. – Просто гадость.