Жертвенный лицедей

Уэстлейк Дональд Эдвин

– Пусть говорит, - сказал Данамато.
– Мне нравится, как складно у него все получается. Третьего дня он вот так же опутывал словесами всех нас по очереди.

– Сейчас я говорю, как все было в действительности, - возразил Гроуфилд. Дело в том, что, когда я появился здесь, у нас с вашей женой ничего не получилось. Более того, мы с ней сразу не поладили. Она была очень разочарована и той же ночью бросилась на шею Милфорду.

– Этот человек спятил!
– закричал Милфорд. Гроуфилд посмотрел на него.

– Вы с самого начала знали, что убийца - ваша

жена. С самого начала.

– Я понимаю, что вы в отчаянном положении, - ответил ему Милфорд.
– Но все же думаю, что даже такой человек, как вы, должен уметь вовремя остановиться.

– Нет уж, - парировал Гроуфилд и повернулся к Данамато.
– Милфорд не смог одурачить жену. Думаю, она предвидела то, что произошло. Поэтому, когда он вернулся на супружеское ложе, она, вероятно, высказала все, что о нем думает. А он ответил, что был соблазнен и не мог ничего с собой поделать, ибо давешняя слабость опять заявила о себе. Что-де Белл Данамато снова пробудила в нем все худшее. Короче, понес всякую околесицу, и тогда его жена отправилась к Белл требовать, чтобы та отстала от мужа.

– Ну, все, я наслушался, - заявил Милфорд.
– И моя жена тоже.
– Он взял Иву Милфорд под руку, словно намереваясь увести ее из комнаты.

– Подождите, - велел ему Данамато.
– Продолжай, Гроуфилд. Мне нравится, как ты говоришь. Слушать тебя - одно удовольствие.

– Иногда ваша жена бывала настоящей чванливой стервой, Данамато, - сказал Гроуфилд.
– Меня, например, она привела в бешенство в первое же мгновение. Миссис Милфорд тоже была доведена до белого каления и пошла к Белл в спальню. И вскоре дело кончилось убийством.
– Он повернулся к Иве Милфорд.
– Так ведь, миссис Милфорд?

Лицо ее по-прежнему было лишено всякого выражения. Она все так же безмолвствовала.

– По сути дела, - продолжал Гроуфилд, обращаясь теперь непосредственно к ней, - вы хотели убить не Белл. Вы хотели убить мужа, а может, ту школьницу из вашего родного города. Но под горячую руку попала именно Белл, вот вы и выместили на ней свою злобу. Сначала, вероятно, ударили ее по голове пепельницей или каким-то другим тяжелым предметом, а потом задушили, накинув на шею проволоку. Но вы не хотели, чтобы за ваше деяние поплатился я, поэтому уговорили Челмов бежать, прихватив меня с собой. Однако я снова здесь и вот-вот расплачусь за ваше преступление, если вы не пошевелите языком. Милфорд обнял жену за плечи.

– Моей жене нечего сказать, - громогласно заявил он.

– Данамато вас и пальцем не тронет, - заверил Гроуфилд Иву Милфорд.
– Вы ведь это знаете правда же? В самом худшем случае он выдаст вас полиции.

– Наступила тишина. Гроуфилд не отрывал глаз от Ивы Милфорд. Она ответила ему ничего не выражающим взглядом. Все ждали.

Наконец Данамато нарушил молчание. Казалось, он был едва ли не разочарован.

– Что ж, Гроуфилд, - сказал он, - попытка была дерзкая. Ты надеялся сбить всех с толку и извлечь из этого какую-нибудь выгоду. Но на этот раз не повезло. Помогите мистеру Гроуфилду встать, ребята.

Пэт бросилась

на Данамато, и ее пришлось оттаскивать прочь. Марба, вроде бы, хотел что-то сказать, но так и не проронил ни слова.

Гроуфилд встал. Бородач открыл стеклянную дверь и поманил его.

– Идем, дорогой, - сказал он.
– Прогуляемся в лес, ребята.

Гроуфилд пошел к двери. Может быть, прежде чем он доберется до конца своего пути, удастся улучить момент, ухватиться за какую-нибудь возможность, поймать шанс. Вряд ли, конечно, но больше надеяться было не на что.

– Вот и хорошо, дорогой, - сказал бородач. В руке он держал револьвер, а улыбка на его лице казалась высеченной из камня. Гроуфилд приблизился к французскому окну, и тут Ива Милфорд сказала:

– Он говорил правду.

Гроуфилд привалился плечом к притолоке и покачал головой.
– Давно бы так, - пробормотал он, глядя на бородача.

Глава 30

– По-моему, этот бок у меня обгорел, - сказала Пэт, переворачиваясь на подстилке и выставляя на солнце живот. Лежавший рядом с ней Гроуфилд потянулся, поймал себя на том, что едва не заснул, и сел.

– Окунусь-ка я еще разок, - сказал он.
– Пойдешь со мной?
– Нет, спасибо. Мне лень. Лучше полежу и пожарюсь на солнышке.

– Как знаешь.

Они были на Лукильо, длинном плоском пляже в форме полумесяца, в тридцати милях к востоку от Сан-Хуана. От пляжа вглубь острова простирался парк, в котором росли редкие высокие пальмы и размещались размеченные автостоянки. Вероятно, народу сегодня было много, но благодаря длине пляжа ощущения людской толчеи и тесноты не возникало.

Гроуфилд зашагал к воде. Справа тянулась небольшая коса, которая защищала широкую мелководную бухту от океанских волн, поэтому сверкающая на солнце поверхность воды была подернута лишь легкой рябью. В самом Сан-Хуане, на гостиничных пляжах, волны так и обрушивались на берег, и это было даже небезопасно, но здешняя вода была смирной и ласковой.

И освежающей. Гроуфилд нырнул. Хотя в разбитом носу еще свербило от соленой воды, он чувствовал себя гораздо лучше, чем два дня назад, когда получил оплеуху от Данамато. Гроуфилд заплывал далеко, потом возвращался, опять удалялся от берега и снова приближался к нему. Какое-то время он просто лежала на воде, потом поплавал еще немного, вылез на берег и лениво поплелся к Пэт, которая опять перевернулась и лежала ничком на одеяле. Она больше загорала, в то время как Гроуфилд отдавал предпочтение купанию, поэтому и загар у Пэт был гораздо ровнее и лучше, чем у него.

Гроуфилд улегся рядом с Пэт и заворочался на одеяле, чтобы малость обсушиться. Наконец он утихомирился, лег на живот, приподнялся на локтях и взглянул на часы, валявшиеся на уголке одеяла.

– Три пополудни, - сообщил он. Пэт пошевелилась.

– Что?

– Три часа.

– О-о, - она тоже приподнялась на локтях и заморгала, зевая.
– А я-то чуть не заснула. Нам уже пора?

– Да, скоро. В шесть у меня самолет.

Пэт наклонилась, поцеловала Гроуфилда в плечо и улыбнулась ему.