Жертвоприношение
Шрифт:
— Что? — спросил парень, ничего не поняв. — Кто такой Джей?
— Тот, ради которого ты должен умереть, приятель, — широко и невинно улыбнулся Кай. — Джей, его оторванная голова, безжизненные глаза, мать и отец, поглощенные горем и скорбью, похороны. Ух, жуть.
Я чувствовала, как по лбу поползли капельки пота, а ладони вспотели так, что пришлось поочередно вытереть их о футболку, а после меня и вовсе затошнило, но я, прикрыв глаза, вдруг переключилась на те эмоции, что овладели мной сегодня в ванной, когда я изрезала себя, и на изумление еретика я задрала свою майку и пальцем подковырнула незатянувшиеся раны, от чего Паркер тут
— Прости меня! Он приказал! Он убьет моего брата! Прости!
Ведьмаку было уже совершенно наплевать на мои мольбы, он захрипел и оступился, но Паркер в последний миг перед падением парня в реку вырвал из его груди нож, и сам же подтолкнул того к обрыву.
Проводив погибшего ведьмака взглядом, Кай обернулся ко мне, подошел, встал напротив и уставился на меня сверху вниз, так высокомерно и горделиво, словно говорил: «Видишь, ты сделаешь все, что я скажу. Ты моя».
Я же смотрела на него дрожа, но он знал, что не от страха. Мой озноб был следствием неконтролируемой злости и боли, которую причинял мне Паркер.
— Не думай, что сломал меня, — выдавила я, сама удивляясь, насколько смело прозвучал мой голос. — Я больше никогда не буду уверена в тебе, Кай. Ты играешь не по правилам, это делает тебя уязвимым, потому что ты любишь меня, я знаю, что любишь. Если бы это было не так, ты не преследовал меня. Просто оставил бы и разорвал эту связь. Но нет, ты так привязался ко мне, ублюдок, что не можешь отпустить, это сильнее тебя. А ты… — я едва смогла встать, так подкашивались ноги. — Ты слабый. Я твоя слабость… ты любишь…
— Замолчи, — одно слово, но сколько в него было вложено злости. — Не провоцируй.
— И что ты сделаешь? — развела я руками, буквально выплевывая, выдергивая предложения из своей глотки. — Бросишь меня в реку? Отыщешь другого ведьмака и принудишь убить его? Да ты психопат! Ты больной! И это правда! Ты ничего не можешь мне сделать, потому что любишь меня! И знаешь что, — я понизила голос и прищурилась, ткнув в сторону Кая пальцем и в этот жест вложила всю душу. — Теперь живи с этим, как я. Носи это в себе и страдай. Потому ты и отключил эмоции, ты не мог справиться с чувствами, неподвластными твоему извращенному мозгу. Страдай, Паркер, а я буду наслаждаться процессом твоего самопожирания!
Устало выдохнув, я отошла от еретика, развернулась и поплелась в сторону леса.
— Стой, — сказал Кай громко, и я остолбенела, вдруг вспомнив о том, что он пообещал сделать в случае моего поражения, и хотя я победила, это не могло означать для Паркера ровным счетом ничего. — Я позволил тебе добраться до берега первой, — я, стоя спиной к еретику, прикрыла глаза, поняв, что угадала, о чем пойдет речь. — Но раз ты такая грубиянка, мне нужно забрать свой приз. Ведь ты совсем не ценишь доброго отношения.
Легкий ветерок прошелся по моим обнаженным ногам, и в следующую секунду Паркер возник прямо передо мной. Он не стал медлить и, опустив одну руку мне на талию, притянул к себе, врезаясь своим ледяным взглядом мне в душу, а вторую положил на затылок, за волосы слегка оттягивая
Я сопротивлялась слабо, но лишь потому, что Кай держал крепко и не позволял дергаться. Я уставилась в его лицо, на котором уже проступили черные вены, а глаза сверкнули в лунном свете. Паркер рывком навалился на меня, что я вскрикнула и обмякла, когда он вонзил острые резцы в мою шею, начав высасывать из меня кровь, размазывая ее по коже пальцами, будто издеваясь и восхищаясь одновременно. Перед глазами замигали белые мушки, и я, застонав, откинула голову назад, потому что Кай теперь держал меня обеими руками за талию.
В какой момент это случилось, я не поняла, но, прорычав мне на ухо, что-то крайне злобное и обвиняющее, Кай вдруг нашел мои губы своими и прижался в поцелуе, заставляя меня слизывать свою кровь. Задохнувшись от его страстности, с которой Паркер все сильнее прижимался ко мне, я даже широко распахнула глаза, удивленно отодвигаясь и вглядываясь в знакомые черты.
Он хмыкнул, проведя большим пальцем по моим губам, и сказал с удушающим безразличием:
— Я все время делаю тебя своей, и ты поддаешься мне, я давно подчинил тебя, и ты зависишь от моего настроения. Ты такая наивная, что считаешь подобное отношение любовью? Это где ты видела такую любовь? У Кэролайн с гибридом? Заметь, блондиночка сделала правильный выбор, а ты снова раскрываешься передо мной. Убила человека, потому что просто поверила мне на слово; сейчас готова отдаться мне на том же месте, где только что сама всадила нож в грудь парня. Ты монстр, Кэтти, потому что любишь монстра. Только вот в отличие от тебя я не обременен совестью и моралью. И сейчас я лишь коснусь тебя, а ты уже будешь в моем подчинении. Хочешь проверим?
Я молчала, глядя на него. Он по-прежнему вжимался в мое тело, буквально усадив на себя, и я даже чувствовала твердые мышцы его пресса. Его грудь вздымалась спокойно, он дышал ровно и уверенно, и смотрел Кай прямо и бесхитростно, будто озвучивал святую истину. Я все равно молчала, и тогда он медленно подался ко мне, а я резко и наотмашь хлестнула его по щеке, так сильно, что заболела кисть. Паркер вмиг вспыхнул, и его темные в неясном свете глаза полыхнули кровавым оттенком, и он прорычал:
— Маленькая дрянь, ты слишком отчаянная. Со мной нужно быть сильной, это место не для слабых. Когда-нибудь я доберусь до тебя и убью, и я буду наслаждаться, глядя на твои муки, потому что ты всегда делала мне наперекор. Значит я буду всегда тебя наказывать…
И Кай рывком лишил меня белья, дернув за краешек трусов, а я, ошеломленно хватая ртом воздух, принялась отбиваться от него, уже не боясь, что вот-вот сломаю свои руки от его стальные мышцы. Но, ухватив меня за подбородок, еретик проговорил, глядя прямо в глаза:
— Ты хочешь меня и сейчас отдашься без сопротивления.
Изнутри меня пожирало нечто черное и страшно агрессивное, но тело не хотело подчиняться моим призывам, и я мысленно кричала от бессилия, в то время как сама же целовала Кая, пока тот расстегивал свои джинсы. Я сама целовала его грудь, лихорадочно задирая футболку, сама опускалась ниже, кусала костяшки его пальцев, а он посмеивался и позволял мне все это, потому что так хотел. Я не знала, как мне жить без него, но такого Паркера я не принимала, он пугал и отталкивал.