Жертвоприношение
Шрифт:
Я споткнулась, не заметив в темноте пня, и больно шарахнулась об землю, и сразу же невольно всхлипнула, но накрыла рот ладошкой, чтобы не показаться Каю слабой и сдавшейся или проигравшей.
Он пошел дальше, но в конце концов, когда понял, что я все еще не встала, выразительно вздохнул и приблизился ко мне. Одним рывком поднял на ноги, а я, совсем не притворяясь, застонала от боли в колене. Паркер цокнул, присел и, осмотрев мою ногу, выпрямился, говоря:
— Или ты сейчас же успокоишься, или я вырублю тебя.
И мне пришлось закусить губу, чтобы не плакать. Я просто смотрела на Кая, взглядом умоляя его вернуться
— Иди. Будешь хорошей девочкой, я, возможно, не стану злиться на тебя без повода.
Конечно я послушно поплелась дальше, и шли мы достаточно долго — возможно, мне это лишь казалось, — пока Кай не сказал:
— А вот и дом.
Действительно, подняв уставшие глаза и откинув назад волосы, закрывающие мне обзор, я заметила поляну, высокий забор с красивыми железными воротами, а за ним — коттедж. Я посмотрела на Паркера, тот поймал мой взгляд, подмигнул и произнес:
— Идем, детка, нам нужен отдых.
Я нервно сглотнула, уловив в этих словах и в интонации голоса Паркера некий неприятный намек, но не ночевать же теперь на улице, и я последовала за ним.
***
Сидя в ванной на полу, я успела сосчитать все квадратики на кафельной плитке, дельфинов на шторке ванны и свои синяки, многочисленные синяки, покрывающие все тело. Внутри начинало закипать нечто уже знакомое: ярость, ледяная бесконтрольная злоба. Я настолько сильно любила Кая, что хотела его убить. Или себя. Кого-то из нас двоих. Нам просто нельзя вместе существовать на этой планете.
В очередной раз я вспомнила своих друзей… Бонни, которая пожертвовала ради меня магией…
Всех. Они все любят меня. Я никогда не замечала этого и как же мне теперь тяжело, как же щемит в груди от собственной бесчеловечности. Становиться такой же, как Паркер, у меня не было ни желания, ни сил. Я не хотела быть подобной ему, мне подошел бы вариант с возвращением его человеческих эмоций.
Остервенев от какой-то безвыходной обиды в груди, я встала, оделась в футболку Кая, которую он предложил мне перед моим исчезновением в ванной, сорвала с полки бритву, и уставилась в собственные глаза в отражении.
Кто же это? Кто эта девушка? Как она допустила подобное?
И не помня себя, я принялась взмахивать лезвием, скользя по гладкой поверхности зеркала так, словно я пыталась изрезать себя, а лязганье, что разносилось по ванной, свидетельствовало лишь о бессмысленности моих действий. И тогда я решила, что должна хотя бы чем-то, хотя бы как-то отомстить Паркеру, и я резанула себя по руке. Боль не смутила меня, потому что лезвие было настолько острым, что я не успевала осознать, чем тут занимаюсь.
Я закричала как можно громче и отчаяннее и, задрав футболку, скользнула сталью по животу. Дверь открылась и с таким грохотом ударилась о стену, что отлетела ручка, покатившись к моим ногам, а я застыла с окровавленными руками и уставилась на пол, где плитка была забрызгана красным.
— Ты маленькая стерва… — зашипел еретик, привалившись плечом к стене, и я оторвалась от разглядывания ужасающих пятен на кафеле. Я просто посмотрела в его лицо и завыла, а потом с силой швырнула в него бритвой, которую он поймал и сдавил так, что я, обхватив свое запястье пальцами, почувствовала, как из свежей раны хлынула кровь. — Думаешь, это смешно? — зачем-то проревел Кай, будто
— Это не я! Это все ты! Перестань рыться в моих мыслях! Не навязывай мне свою злость, Кай! Я не умела так злиться, это все ты! Разорви связь! Разорви эту чертову связь!
Паркер как-то остекленело посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц, резко подался ко мне, поднял, подхватив подмышками, придавил к стене так, что рядом лязгнули стеклянные полки шкафчика, и задышал прямо в лицо, говоря, нет, почти рыча:
— Тебе мало смертей? Мало того, что я лишил тебя друга? Всех друзей? Все еще мало? Кэтти, да ты ненасытна. А чего еще ты хочешь от меня? Чтобы я сейчас вернул человечность и снова стал потакать тебе во всем? Отправился помогать Беннет в какой-нибудь очередной ее задумке? — он встряхнул меня, и футболка затрещала по швам, больно врезаясь в мои бока. — Что тебе нужно, Кэтти? Говори! Говори! Промолчишь, клянусь, всажу клыки в твою глотку!
— Я…
— Я. Дальше! Дальше что? Это все, на что ты способна? Только и можешь что в одиночестве резать себя, чтобы досадить мне! Дура! Трусливая дура! Это твои эмоции, твоя злоба, а не моя!
— Я хочу, чтобы ты стал прежним! — не выдержав, проорала я, уперев руки Паркеру в плечи, а потом ударила его, попав по ключице. — Отпусти! Мне больно!
— Да тебе постоянно больно! — выкрикнул еретик, обдав меня едва уловимым ароматом виски, который я не почувствовала сразу. — Ты только о себе и думаешь! Хватит злить меня! Я не собираюсь с тобой церемониться!
— Тогда давай… — стиснув зубы, процедила я, не узнавая себя, потому что та сила, которая вдруг наполнила мою душу, та сила, которая потекла в жилах, смешиваясь с кровью, отравляя меня своей мощью, не была моей, то есть раньше такого точно не наблюдалось. Это стало похоже на кошмар, потому что мои губы сами собой прошептали. — Давай же, Кай, высоси меня. До капли. Я должна наконец понять, кто ты на самом деле.
Глаза Кая вдруг потемнели, а в глубине взгляда, который он устремил на меня, немного отодвинувшись, но не отпустив, заплясали искры чего-то безумного, и это напугало меня больше всяких угроз.
— Хорошая идея, Кэтти. Хочешь обличить моего монстра? Ладно.
Паркер с долю секунды думал, а потом резко поставил меня на пол и проговорил, лукаво ухмыляясь:
— Давай поиграем. Ты же знаешь, я люблю играть, — повел бровью, и у меня пересохло во рту, потому что теперь мне стало ясно, что раз я начала это, то должна идти до конца.
— Кай, мои раны все еще кровоточат, — жалкая попытка вразумить его.
— Не интересует. Смотри, — сказал Паркер, отойдя в сторону, тем самым открывая мне путь к отступлению. — Ты сейчас же покидаешь это место, а я считаю до… хм… — он задумался, постукивая указательным пальцем по своей нижней губе. — Допустим, до ста. Да, отлично, считаю до ста, а ты бежишь, детка, бежишь, не оглядываясь, несешься сломя голову по лесу ночью, — я увидела в глазах Кая тот самый сумасшедший азарт, наверное, присущий охотнику, загоняющему добычу. — А если я успею тебя отыскать до того, как ты добежишь до реки, той самой реки, то сделаю так, как ты сказала: высосу твою кровь. Понятно, что не убью, но ощущения будут отвратительными. Ну как, идет? — и подмигнул, растягивая губы в хищной улыбке.