Жертвоприношение
Шрифт:
— Не хочу тебя терять, Кэтлин. Просто живи.
Да, надо жить. Неважно, в какой ипостаси, главное, что мы все еще живы и просто обязаны помогать друг другу.
— Хорошо, — пробормотала я, отодвигаясь. — Утром поеду к Сальваторе, они точно приютят, — и спародировала Кая. — «Прямо святые ребята».
Комментарий к Глава восемнадцатая
Мать Кэт
http://www.kinomania.ru/images/photos_people/82681.jpg
https://fanparty.ru/fanclubs/actrisa-kendis-akkola/gallery/1195992_actrisa_kendis_akkola.gif
========== Глава девятнадцатая ==========
Big blue eyes, oh, I don’t know what it means, no.
What does he want from me?
Большие
Чего он хочет от меня?
Laurel «Fire Breather» ©
Уже с утра было довольно душно, и это несмотря на ночной ливень и грозу.
Я тихо вышагивала по дорожке центрального кладбища, где были похоронены мои родители. Жутковатые склепы возвышались надо мной, навевая не самые позитивные мысли.
В это утро я встала пораньше, съездила к Сальваторе и, поговорив насчет своего временного пребывания в их поместье, вернулась домой, чтобы надеть особенное платье, сделать особенную прическу и купить особенный букет цветов. Мама любила фиалки, и я сразу же выбрала их, по пути на кладбище заехав в цветочную лавку.
Под ногами тихо шуршала галька. Я свернула налево, прошла мимо старинной стены, внутри которой, говорят, в тринадцатом веке были замурованы ведьмы, а освященная земля сдерживала их, чтобы они не вырвались из царства мертвых. По сути это были простые суеверные байки, но учитывая, что ведьмы существуют и по сей день, то почему их не могло быть в темном, мрачном тринадцатом веке?
Скользнув взглядом по старым потертым надписям, я подумала о Паркере, что бы он сказал, находись сейчас здесь? Быть может, это место обладает магией, каким-то особым сгустком энергии?
Совершенно погрязнув в этих мыслях, я не заметила, как остановилась, а когда очнулась, до меня дошло, что я стою перед свежими могилами моих родителей.
Осторожно приблизившись, я опустилась на корточки и положила букет на землю у надгробия.
— Привет, мам, — проговорила я, все время сглатывая. — Привет, папа. Как вы? Мы? Ох, у нас все хорошо. Ну, как хорошо, скорее, неплохо. Да, пожалуй, неплохо, — я поспешила утереть слезы, вспоминая, что мама никогда не любила излишнюю эмоциональность. — Знаете, вы бы очень удивились, но наши с Джеем отношения вышли на новый уровень. Теперь мы даже обнимаемся и обещаем присматривать друг за другом. Джей настаивает на моем проживании у Деймона. Ах да, мама, ты не любишь… не любила Деймона… — и я все же сорвалась и заплакала, спрятав лицо в ладонях, не заботясь о тщательно наложенном макияже, мне было плевать на это, ведь теперь праздничные наряды вообще никому не нужны — у нас траур. — Простите… это я во всем виновата, — плюхнулась я прямо на землю. — Простите. Вы ничего не знали о том, где я и чем занимаюсь. Я просто скрывала весь этот кошмар. И какой смысл? Вас все равно не стало… Я люблю вас, простите меня за все, что я сделала…
Меня долго трясло, и я никак не могла успокоиться. Перед глазами проносились все светлые воспоминания, связанные с семьей, но тут же пелена затягивала мои глаза, и я опять видела родителей обескровленными и лежащими на полу.
Эти видения постепенно осушали мои слезы, и внутри я уже в который раз ощущала гнев. Мне казалось, что появись сейчас Паркер, я точно попросила бы
Понемногу успокоившись, я встала, отряхнулась, пригладила волосы, собранные в аккуратную прическу и, попрощавшись с родителями, направилась той же дорогой к выходу.
Раз за разом прокручивая в голове слова, которые скажу Бонни и Кэролайн, когда соберусь покинуть наш городок, я не могла понять, зачем вообще что-то говорить. Нужно ли это? Все было так туманно и неопределенно. Я не понимала, можно ли, например, нас с Паркером назвать парочкой? И тут же я отвечала себе: нет, нельзя, это глупо, потому что Кай — это не тот, кого можно наградить званием «бойфренд». Он сам по себе, как и прежде.
Можно ли считать друзьями нас с Деймоном? Мы вроде как общаемся, но я не имею понятия, дружба ли это? По сути да, мы кое-что значим друг для друга, иначе я не переживала бы за Сальваторе, а он не спасал бы меня, несмотря на то, что он постоянно отнекивается от своей добродетели. В общем, друзья в этом городе у меня были, и я все увереннее принимала слова брата, которые он бросил мне вчера.
Я не хочу уезжать из Мистик-Фоллс, но мне нужно это сделать, чтобы не зависать на одном месте.
Меня радовало тепло, совсем не хотелось утопать в ливнях и сидеть дома все двадцать четыре часа в сутки.
Я медленно шла по кладбищу и крутила в пальцах тонкую травинку, как вдруг прямо мне под ноги упал камешек, и я испуганно остановилась, а потом осторожно огляделась по сторонам.
— Кай, неужели нельзя просто выйти и поздороваться? — усмехнулась я, будучи убежденной, что это именно Паркер, только у него такие дурацкие шутки.
— И что я пропустила, почему ты говоришь о еретике с такой нежностью? — услышала я позади себя и просто остолбенела, не имея сил пошевелиться. Сердце рухнуло вниз, а потом стремительно подскочило к горлу, и я выдохнула, наконец обернувшись:
— Как… Господи… Елена?!
И так резко ринулась на подругу, что едва не снесла ее с ног, а та ухватилась за меня, крепко прижимая к себе, и мы стояли так немыслимо много времени, буквально ощупывая друг друга и убеждаясь, что это не сон. Это было реально, очень реально.
Гилберт передо мной, я чувствую ее.
От ее волос разило сыростью и приторной невыносимой сладостью цветов, которые лежали у ее гроба. Там постоянно были цветы, и она напиталась их ароматами. Но отныне этот запах будет ассоциироваться у меня не только со смертью, а еще и с воскрешением.
— Невероятно… — выдохнула я, отодвигаясь и заглядывая в бездонную темноту карего взгляда подруги. — Как ты выбралась? — и я отошла назад, опустив себе на лоб ладонь и глядя на Елену ошеломленно. — Это невозможно.
— Как видишь, возможно, — развела руками Гилберт, и я отметила ее бледность из-за проведенного в склепе времени. — Кэт, это я и сама не понимаю, как проснулась. Представляешь мой шок, когда я поняла, что нахожусь в гробу. Кстати, кто-то открыл его для меня.
— Когда ребята успели отнести тебя в склеп? — засомневалась я.
— Ты меня спрашиваешь? Да брось, Кэтлин, ты не веришь мне? — удивилась подруга и развела руками. — Окей, спроси что-то такое, о чем знаем только мы с тобой.
На ум ничего не шло, и я, нервно кусая губы, думала, что бы такое припомнить, и меня осенило: