Жертвы Источника
Шрифт:
– Артур, - отозвался Брендон.
– Ты все-таки имеешь виды на Дану. Ты влюблен в нее.
Это был не вопрос, а констатация факта, отрицать который было бессмысленно. Пришла пора посмотреть правде в глаза, посмотреть прямо, не лукавя, и узреть страшную истину - я действительно люблю Дану. Люблю по-настоящему, как и Дейрдру. Может быть, немного иначе люблю, более нежно и менее страстно; может быть, не так сильно люблю... а может, и сильнее, чем Дейрдру. Это было не то наваждение, что влекло меня к Бранвене. Камни, похоже, здесь
И, собственно, почему я решил, что мне нужна именно Дейрдра? На чем основано мое убеждение, что она должна быть главной женщиной в моей жизни? Я встретил ее, влюбился в нее и переспал с ней еще до того, как впервые увидел Дану. А что, если бы королю Хендрику Готийскому понадобилась не девица-но-никак-не-девственница королевской крови Лейнстеров, а просто девица-и-девственница? Тогда, возможно, я повстречал бы на лужайке у озера вовсе не Дейрдру, а Дану... Впрочем, Дана не разгуливала бы голышом, собирая цветы и распевая не очень приличные песни, да и вообще ей бы в голову не пришло соблазнять похитителя, она пустила бы в ход другие чары свою колдовскую силу, но в принципе...
К черту все принципы, домыслы, предположения! Диана, милая, родная, моя маленькая тетушка, моя тайная жена - зачем ты ушла вслед за мной, почему ты не дождалась меня? Будь ты жива, я знал бы, кому отдать предпочтение. Я бы вырвал из своего сердца двух рыжеволосых красавиц с изумрудными глазами и любил бы только тебя - мою голубоглазую шатенку, мать моей единственной дочери...
С тяжелым вздохом я отошел от иллюминатора и присел на койку Пенелопы.
– Ты прав, брат, - тоскливо сообщил я Брендону.
– Я люблю Дану.
– И что ты намерен делать?
– Ничего... То есть, я женюсь на Дейрдре.
– А любить будешь Дану?
– Я их обеих люблю. Глупо. Смешно. Горько. Но такова жизнь... увы! Я выбираю Дейрдру, а ты добивайся любви Даны. Надеюсь, ты будешь счастлив с ней.
Брендон медленно покачал головой.
– Ты совсем запутался, братец.
– Это уж точно, - согласился я.
– Но могу поклясться, что...
Брат предостерегающе поднял руку и строго произнес:
– Не надо, Артур. Никаких клятв. Если ты соблазнишь Дану, мне будет больно. Но если при этом ты еще и нарушишь свою клятву, мне будет больно вдвойне.
От продолжения этого щекотливого разговора нас спасла Пенелопа. Она вихрем ворвалась в каюту, раскрасневшаяся то ли от холода снаружи, то ли от жары в камбузе, и, весело поприветствовав нас, принялась рыться в вещах.
– Обед готов?
– поинтересовался я.
– Да ведь рано еще! Часа через два будет вам пир горой. Я втолковала коку и его помощнику, что и как нужно делать, теперь они сами справятся. Они, оказывается,
– Ты куда-то спешишь?
– спросил Брендон.
– Ага, - коротко ответила моя дочь, забивая до отказа большущий чемодан платьями, юбками, брюками, блузками, шортами, халатами и прочими нарядами из богатой коллекции Бренды, включая даже ночные рубашки и нижнее белье.
– Судя по всему, - заметил я, - ты собираешься в длительное путешествие.
– Ах!
– спохватилась Пенелопа и рывком захлопнула крышку чемодана. Простите...
– Она растерянно моргнула.
– Бренда попросила меня всего-навсего не слишком задерживаться, а я спешу, как на пожар.
Я ласково улыбнулся ей. Вообще-то суетливость трудно отнести к положительным качествам человека, но суетливость Пенелопы мне нравилась. Впрочем, не буду хитрить - мне нравилось в ней решительно все, даже ее чрезмерная мнительность, даже ее частые приступы меланхолии, чередующиеся с бурными всплесками активности.
– Ты уже разговаривала с Брендой?
– Только что. Она хочет познакомить меня со своими новыми подругами, Даной и Дейрдрой, - тут Пенелопа метнула на меня ревнивый взгляд.
– А заодно решила устроить небольшую демонстрацию мод в узком кругу.
– Это в стиле Бренды, - усмехнулся брат.
– Чуяло мое сердце уже тогда, когда она вертелась перед ними в своей пижаме...
Вдруг Пенелопа всплеснула руками и звонко рассмеялась, глядя на закутанного в одеяло Брендона.
– Ты и об этом знаешь?
– спросил я, догадавшись о причине ее смеха.
– Да, знаю, - ответила она, всхлипывая; от избытка веселья у нее на глазах выступили слезы.
– Бренда говорила, что, по словам Даны, Брендон выскочил из зеркальца, как чертик из табакерки, второпях позабыв прихватить с собой одежду.
– Неправда, - ворчливо возразил Брендон.
– Берет-то я прихватил.
За этой репликой последовал новый взрыв смеха Пенелопы. Она была подозрительно беззаботна и жизнерадостна даже для своего активно-суетливого состояния. Это неспроста, подумал я и решил прозондировать почву.
– Бренда рассказывала тебе об Источнике?
– Да, вкратце.
– И что же ты думаешь?
У меня создалось такое впечатление, что Пенелопа вот-вот пустится в пляс, но затем она состроила серьезную мину и постаралась изобразить огорчение.
– Мне очень жаль, отец, правда. Я бы хотела стать твоей помощницей, но, боюсь, придется отложить это до лучших времен. К счастью, у тебя есть Брендон и Бренда, а я... Я, пожалуй, подожду.
– Ты боишься?
– Боюсь, но не Источника.
– Она опустила глаза и принялась расстегивать и застегивать пуговицы своей блузки.
– Пойми, Артур, я еще молода и не готова... к тому, что за этим последует.
Я кивнул.
– Да, Пенни, я понимаю тебя. Ты еще не встретила своего Одиссея.