Жертвы Источника
Шрифт:
– Как?
– Возможностей много. Сейчас Царство Света на грани гражданской войны, достаточно одной маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя междоусобицы. А если в твоем Доме начнет литься кровь, ты не останешься в стороне, попытаешься прекратить бойню, ведь так?
– Да.
– Вот тебе и ответ. Я уверен, что именно таким путем Александр попытается выманить тебя из Срединных миров.
– Дрянь дело, - сказал я.
– Хуже некуда, - согласился Дионис.
– Если моя догадка верна, тебе нужен надежный тыл у Истоков, чтобы
– Спасибо, кузен, - растроганно сказал я.
– Ты один из немногих, кому я полностью доверяю, и я рад буду видеть тебя рядом со мной.
– Значит, лады, - подытожил Дионис.
– Когда я закончу вербовку "уток", ты заберешь меня вместе с ними.
– А как же Земля Аврелия?
– О ней не беспокойся. Александр создал могущественный орден, это так; но он допустил ошибку, создав его под себя. При любом другом гроссмейстере орден Святого Духа окажется нежизнеспособным и зачахнет сам по себе. Впрочем, за оставшееся время я приложу все усилия, чтобы ускорить этот процесс.
Я понимающе кивнул. На Земле Аврелия Дионис слыл знатным и могущественным вельможей и был главным советником неаполитанского короля, фактического повелителя всей Италии, который мечтал сокрушить орден моего братца и распространить свою власть на германские земли. Теперь, похоже, настал его звездный час.
– Между прочим, - сказал я.
– Через несколько часов моя коронация. Пожелай мне многая лета.
Дионис принял мои слова за намек.
– Что ж, желаю удачи. И выспись хорошенько, у тебя измученный вид.
Он поднял руку в прощальном жесте, но я быстро остановил его.
– Погоди, у нас еще есть время. Если, конечно, ты никуда не спешишь.
– Я-то не спешу. Просто я подумал, что тебе пора в постель. Негоже появляться перед подданными с воспаленными глазами, да еще в день коронации. С тобой все в порядке?
– У меня бессонница, - честно ответил я.
– Отчего? Неужели мандраж?
– Да нет, кое-какие проблемы личного плана.
Дионис сокрушенно возвел горе очи, как священник, принимающий исповедь у распутной вдовушки.
– Ты излишне сентиментален, Артур. И это твой минус.
– А ты слишком бесстрастен, - парировал я.
– Вовсе нет, - возразил кузен.
– Просто я уравновешен и не позволяю своим чувствам возобладать над рассудком. Бери пример с меня.
Я вздохнул.
– Легко сказать - бери. Я такой, какой я есть, и, боюсь, уже неисправим. Мое двойное детство теперь сказывается легкой формой шизофрении - но, уверяю, вполне безобидной.
Дионис усмехнулся - уникальное явление.
– Надеюсь, твоя шиза не косит наши ряды?
Я понял, что он имеет в виду.
– Пока что нет. Все наши чувствуют себя прекрасно, особенно Брендон.
– Да, я слышал, что он влюблен.
– Вот как?
– удивился я.
– И от кого же ты слышал?
– От матери.
В этом не было ничего смешного, однако я рассмеялся.
– Тогда понятно. Это то же самое, что поместить во всех газетах вселенной заметку под рубрикой "Светские сплетни".
– Да, кстати, что она собой представляет?
– спросил Дионис.
– Меня интересует твое объективное мнение. Ведь, как я понимаю, речь идет о весьма вероятной королеве Света.
– Дана замечательная девушка, - ответил я, сознавая, что вряд ли смогу удовлетворить любопытство кузена по части объективности.
– Она весьма незаурядная личность.
– Хороша собой?
– Настоящая красавица, и Брендон от нее без ума.
– Они любовники?
С моих губ готово было сорваться категорическое "нет!" с нотками неприкрытого возмущения, но я вовремя сдержал свой ребяческий порыв.
– Вообще-то я не имею обыкновения совать свой нос в чужую постель или подглядывать в замочную скважину, - сухо ответил я, стараясь не выдать своих чувств.
– Брендон нравится Дане, они очень дружны, но я не думаю, что она согласится на близость с ним до брака.
– Да никак ты смущен!
– заметил Дионис, слегка прищурившись.
– Раньше ты не был столь щепетилен.
– Раньше я был немного другим человеком.
– Ну да, разумеется. Новое воспитание и все такое. Впрочем, ладно, замнем это. Как там Пенелопа?
Этот вопрос он задал без всякого перехода, казалось бы - с вежливым безразличием. Однако я сильно подозревал, что Дионис неравнодушен к моей дочери, хотя никакими конкретными доказательствами его тайного увлечения не располагал. Бренда и Брендон считали мои подозрения беспочвенными, а Пенелопа и вовсе была поражена, что такое могло прийти мне в голову, но все же интуитивно я чувствовал, что здесь что-то нечисто. А своей интуиции я доверял.
– Пенелопа довольна жизнью, - ответил я.
– У нее появились новые друзья, знакомые, почитатели ее таланта и даже поклонники. (При этом я внимательно следил за реакцией Диониса - полный ноль, он и бровью не повел). Здесь никто не смотрит на нее косо из-за ее происхождения, для всех она - сестра короля, правнучка великого Артура Пендрагона. И знаешь, Бренда говорит, что за последнее время Пенелопа сильно изменилась, стала более раскованной и общительной, реже впадает в меланхолию.
– Еще бы! Ведь у нее появился ты.
– Не только это. В Экваторе она общалась на равных лишь с простыми смертными и немногочисленными родственниками; все прочие Властелины относились к ней свысока, пренебрежительно. А тут из изгоя она превратилась в важную персону, стала одним из главных лиц в Доме, пусть еще только нарождающемся. Да и Брендону с Брендой дышится свободнее вдали от клеветников. Вот уже целую неделю я не слышал от них заверений, что между ними ничего нет, не было и быть не может.