Жертвы жадности. Книга 6. Реконкистадоры
Шрифт:
Двигались мы небыстро, стараясь подстроиться под темпы движения спутников. Срезать изгиб острова тоже не стали – так и шли по краю пляжа, который захлёстывало волнами всё ещё продолжающегося шторма. К тому же, все были нагружены по самое не балуй – короче, быстро не побегаешь. В общем, двигались мы медленно, постепенно вытягиваясь длинной змеёй на пару километров. И это несколько напрягало…
Очень скоро пришлось скинуть большую часть груза на переселенцев и разойтись дозором вглубь острова и вперёд, вдоль пляжа. Однако путь был пуст, а изредка попадавшиеся животные
От Лосевки мы ушли всего часа на четыре, а потом пришлось устраиваться на ночлег – двигались мы, как черепахи. Я рассчитывал на третий день прибыть в Медное, но планы пришлось скорректировать. В итоге я предположил, что путь займёт дня четыре – и так оно и вышло. Лишь утром четыреста пятнадцатого дня голова нашей колонны достигла Медного и остановилась в бухте, глядя на поднимающиеся в небо дымки.
– Опять двадцать пять! – буркнул Борборыч, тяжело вздохнув. – Кто-нибудь может мне объяснить, почему люди, наткнувшись на кучу пустых домов, решают, что всё здесь строили для них?
– Никто тебе этого не объяснит… – покачал головой Барэл и прищурился. – Но в одном ты ошибся – это не люди.
– Зарядить пушки! – бросил я, глядя, как от стены Медного в нашу сторону двигается группа из двух человек и двух вышронцев. – Если попытаются напасть или откажутся впускать нас в наш посёлок – разнесём тут всё…
– Давайте без этого вот! – попросил Гена, подходя к нам. – Мы тут строились, строились… А они всё разносить собрались.
– И Филь! – привлек моё внимание Борборыч. – Люди в этой четвёрке – не рабы!
Я присмотрелся повнимательнее и понял, что так оно и есть. Люди на равных шли вместе с вышронцами, о чём-то переговариваясь. И если по выражению морд вышронцев ничего сказать было нельзя, то вот на лицах людей была написана усталость и обеспокоенность. Я присмотрелся ещё раз получше к землянам, но знакомых лиц не обнаружил. Оба были мужчинами лет тридцати, но теперь тут сильно старше никого и не найти – разве что по сильно косвенным признакам. Игра медленно возвращала нашим телам молодость… В моём случае просто не отнимала – я и так был молод и полон сил.
– Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! – попросил один из мужчин, заметив наши приготовления и замахав руками. – Мы просто хотим поговорить!
– Тут все обычно просто хотят поговорить! – ответил я, и на секунду не подумав начать им доверять. – Вышронцы, дологниссцы, люди – все. Обычно начинают со слов: «Стафайся, слабый Филь!». Ну а потом горько об этом жалеют!..
– Мы бы предпочли сдаться сами! – честно признался второй мужчина. – У нас сложилась непростая жизненная ситуация, надо сказать…
– Тут все говорят, что у них сложилась непростая жизненная ситуация! – согласился я в ответ. – Потом обычно намекают, что не прочь её поправить за счёт мысовцев! Ну а дальше звучит сакраментальное: «Стафайся, слабый Филь!»… И ещё удивляются, чего это их обижают!..
– Нет-нет! Мы не будем нападать! –
– Здесь все это говорят! – сурово ответил я. Теперь можно было не драть глотку, так как парламентёры подошли уже достаточно близко. – А потом обычно, как поверишь им, сразу…
– Да, стафайся, слабый Филь… – кивнул первый мужчина.
– Вот, он это сказал! – пожаловался я Борборычу.
– Да, в смысле, нет!.. В смысле, я просто предугадал!.. – замахал тот руками.
– Я могу ошибаться, – проговорил один из вышронцев. – Но Слабый Филь, кажется, просто подшутил над нами…
– Да, только он Филя, а не «слабый филь»! – поправил его второй вышронец. – Нашему засранцу он представлялся именно так…
– Первояйцо! Зачем ты обижаешь засранцев сравнением с нашим бывшим сюзереном? Они провинились лишь тем, что не могут удержать в себе то, что надо донести до выгребной ямы! Но ты прав… Приношу свои извинения, Филя, за неумышленное искажение вашего имени! Я был введён в заблуждение хитросплетениями вашей шутки… Кажется, вы не любите, когда перед вами лебезят на пузе, да?
– Ну если только враги, умоляя о пощаде, – слабым голосом ответил я, пытаясь поймать отваливающуюся к земле челюсть и вернуть её на законное место. – А вы вроде как только что вылетели из списка врагов…
– Блин… Нагибатор, ты меня своим подбородком по затылку стукнул! Подними челюсть! – раздалось за спиной шипение Мадны.
– Мы хотели бы внести ясность в наш визит, – снова начал вышронец, заговоривший первым. – Моё имя… Впрочем, я потерял своё имя, отказавшись от своего сюзерена, и теперь меня все зовут Безом. А это мой соратник, прозванный человеками Кнехтом. А это наши друзья, что помогли нам добраться сюда – Сиплый и Воск.
– Сиплый и Воск? – переспросил я, повнимательнее приглядываясь к людям.
– Честно слово, мы не участвовали в атаках Альянса на Мыс! – запротестовал один из мужчин. – Мы всегда немного увиливали… Ля… Народ, вот вам крест, я участвовал один раз, но ведь я человек подневольный!..
– Сиплый, вышронцы, знаешь, тоже участвовали, – заметил, видимо, Воск. – Если нас сразу не начали мочить, то всё нормально… Ведь так?
– Ну как минимум до того момента, пока я не удовлетворю своё любопытство и не пойму, как здесь собралась такая странная компания, – кивнул я, но решил всё-таки добавить для спокойствия парламентёров. – Я не помню вас в числе тех, кого я бы не простил. Так что лишний раз не переживайте!..
– Мы знаем, кого бы вы точно не простили, – заметил один вышронцев. – Он сам так утверждал, когда согласился работать и приглядывать за рабами. Его все звали Никитич.
– Так… Вы знаете, где он? – спросил я, заиграв желваками.
– Он у нас… Но это не плен!.. – ответил Сиплый. – Он просто… Как бы так мягко сказать… Сбрендил, похоже.
– Вот те раз, Никитич и сбрендил? – удивился Борборыч. – Это как?
– Мы покажем, – кивнул Сиплый. – Как бы мы тут с вами ни договорились, но его таскать с собой не будем… Вы уж простите… Мы и оставили-то его у себя только потому, что знали, что вы придёте.