Жертвы жадности. Книга 6. Реконкистадоры
Шрифт:
– …Идейные соображения высшего порядка, постоянное информационное обеспечение нашей деятельности представляет собой интересный эксперимент проверки направлений прогрессивного развития….
– Но он же должен иногда повторяться!.. – заметил я.
– Пацаны говорили – повторяется, – кивнул Сиплый. – Но вообще нести это может часами…
– Никитич, тварь ты скользкая! Слышишь меня?! – спросил, я потыкав того ногой.
Никитич замолчал, поднял на меня пустой, практически мёртвый взгляд и ответил:
– С другой стороны, начало повседневной работы по формированию позиции
«А я-то считал себя помешательством! – раздался у меня в голове Голос. – Она говорит, что это уже невозможно вылечить».
«Это что, последствия вмешательства в код?» – поинтересовался я у Голоса.
«Нет, это последствия страха, разочарований и злобы. Он начал записывать новую матрицу личности поверх старой», – ответил Голос.
– Значимость этих проблем настолько очевидна! – Никитич, почувствовав внимание, улыбнулся, глядя на меня, и широко развёл руками. – …Что дальнейшее развитие различных форм деятельности играет важную роль в формировании направлений прогрессивного развития!..
– Какое многогранное, трусливое и отвратительное существо… – заметил Борборыч, с презрением глядя на Никитича. – Он что же, даже есть перестал?
– Перестал, – кивнул Сиплый. – Он ходил по лесу, приставал к людям и бродил за ними, пока не дох от голода и жажды.
– Кормите его пока, – попросил я беженцев. – Как и раньше. Как только тут разгребёмся, заберём его с собой в Мыс. Этот подонок заслуживает своего массового позора. Вот это должны будут увидеть все жители. Ещё бы его подельников найти…
– Найдутся, – заверил меня Борборыч. – Если не сбегут на соседние острова – найдутся.
– Задача организации, в особенности же, новая модель организационной деятельности…
Я поёжился, отвернулся и пошёл прочь. И дальше смотреть на это существо не хватало сил, а не залепить ему в рожу – не хватало терпения. Чем дальше я пока буду от него находиться – тем лучше. Несмотря на жалкое состояние, я не простил Никитича. И нет, я не убью его. Он будет сидеть в клетке посреди Мыса и показывать своим собственным примером, до чего доводит такая жизнь, которую он вёл. Тварь, что была, наверно, хуже любого вышронца – вот и пусть люди видят её и не забывают…
Глава 6. Засада в окружении
Хотелось бы мне сказать, что те три дня, которые мы отвели на обустройство в Медном, пролетели незаметно, – но нет. Не заметить этот бардак было решительно невозможно, особенно в исполнении вышронских сервов. Эти увальни и в самом деле учились быстро, но не потому, что были гениями адаптации, а потому что в пустой голове было много пустого места для нового. Я начинал понимать, почему нас система так гнобит – мы для неё реально тупые и необучаемые, ещё хуже вышронских сервов.
Так что те дни не только были мною замечены, но и запомнены во всех подробностях, заставляя ещё долгое время испытывать испанский стыд за всё, что тогда происходило. В первый же день вышронцы, до того жившие под навесами возле посёлка, загадили
Рубка леса вообще проводилась нашими новыми соседями по-варварски, причём они явно считали, что чем ближе к посёлку – тем лучше. Зачем вышронским сервам столько дерева, объяснили воины – простолюдинам было запрещено прикасаться к металлам. Так что весь следующий день, в перерывах между уборкой улиц, ящериц приучали к металлическим предметам – наглядно, как маленьким детям, показывая их удобство.
Кровати, необходимость мыть руки перед едой, нежелательность хождения по дому в грязной обуви, отсутствие собственного огородика и покупка вещей за опыт – всё это было внове для инопланетных братьев по разуму, поэтому приходилось учить, учить и ещё раз учить. Знал бы лидер коммунистов, как изменится его лозунг – обиделся бы, встал и ушёл из Мавзолея, честное слово…
В общем, покидали мы Медное с чувством облегчения и внезапно свалившейся на плечи свободы. Единственной обузой был взятый с собой Никитич, которого приходилось кормить насильно. Первую ложку он всегда сплёвывал, как и вторую, и третью – просто не останавливался в своём монологе и ничего не глотал. Затем, поперхнувшись и прокашлявшись, он, наконец, начинал есть.
– Надо было его оставить где-нибудь, – ворчал Нагибатор. – Кормить ещё эту падаль!..
– А воспитательный эффект? А устрашение потенциальных бунтарей и предателей?! – возмущался я в ответ.
Но Нагибатор быстро забывал, зачем нам Никитич – и всё повторялось. Даже несмотря на то, что обязанность по кормлению этого «предателя и продажной шкуры» осуществлял не он, а Мадна, которая как раз не роптала по поводу своего подопечного…
Путь назад, как мы ни спешили, занял целых три дня. Никитича и так приходилось тащить чуть ли не на руках, и вот тут даже я вынужден был признать, что это какая-то чрезмерная забота. В общем, вошли мы в город уже поздней ночью и сразу отправились спать. Я только стражников разбудил в их офисе и сдал им Никитича. А утром следующего дня мы начали готовить отряд сопровождения для жителей Птичьей Скалы.
Поначалу те гордо и независимо отказывались от гарнизона, но им быстро напомнили про слив во время нападения вышронцев и указали на то, что они единственные не смогли сохранить своё имущество, направившись к нам через точку возрождения. Так что всего ничего – какие-то несколько часов уговоров и объяснений! – и те согласились на отряд ополченцев с пушками и запасом пороха. Я же с ударниками тем временем получил первые ружья.
На производство ружей Кирилл, Саша и Дядя Фёдор бросили весь персонал мастерового квартала. И даже грузчиков припахали, как мне показалось. Впрочем, нет, не показалось – грузчиков послали за селитрой. За день до нашего прибытия пришли новости из Шикари: Ленин вернулся в старый посёлок и отправил первые группы в Железную долину – добывать железо и отстраивать стену.