Жест Лицедея

Моури Эрли

Она ничего не ответила. Только подняла свои красивые синие глаза, в которых еще отражались слезы.

Не дожидаясь ответа, я сел рядом и спросил:

— Я могу вам чем-то помочь, девушка? Вы очень красивы, но кажется чем-то расстроены.

— Надо ж какая проницательность, — усмехнулась она и отвернулась к окну.

Удобный момент, чтобы пустить меню — теперь я научился это делать быстрее. Ты, тык, тык…

«Объект-инфо»

«Разумовская Наталия Владимировна. Возраст 16 лет. Ведьма. Магические способности — две скрытых школы. Резерв магической энергии 503, с дополнительным

резервом от фамильяра. В настоящий момент: сильное расстройство на грани отчаяния, злость на всех людей, злость на себя, спутанность мыслей, спутанность желаний. Отношение к вам: потребность видеть вас, потребность говорить с вами, потребность прикоснуться к вам, потребность в сексе с вами, потребность в восхищении с вашей стороны, желание слышать от вас признания в любви, желание наказать вас, желание сделать вам больно, желание услышать ваши раскаянья, желание видеть вас на коленях, желание мучить вас, спутанность, спутанность, спутанность…».

Бедная моя девочка! Мне захотелось прямо сейчас вернуть свой облик и стать перед ней на колени. И, наверное, если бы я так сделал, то это было бы самым честным и правильным. Но я продолжил игру.

Скоро нам принесли по чашечке кофе. Мы пили его без всякого желания, словно исполняя какой-то долг. А затем мы поднялись в номер, который Наташа снимала «Ланселоте». При чем на мое предложение уединиться, она согласилась сразу и даже усмехнулась моему нескромному намеку. И было в этом что-то очень не так. Да, я не сомневался, что Наташа очень легка на подъем в этом вопросе. Но я рассчитывал, что она окажет хотя бы какое-то сопротивление, так сказать для приличия. А вышло примерно так: «Давай я тебя трахну?», «Ну, давай».

Но, Царь Небесный, так не должно быть! Либо я очень плохо понимаю ее, либо в ее комнате меня ждал какой-то сюрприз, при чем вряд ли приятный.

Мы поднялись на третий этаж. Молча. Я был сбит с толка, и шел следом за ней точно на привязи. Единственное полезное, что я сделал, это пустил ей «Я Хороший», причем удачно так и глубоко встроил. Когда она открыла двери, и мы зашли, настал неловкий момент: стояли с минуту все так же молча друг против друга. Я оглядывал комнату: синий занавес на половину окна, маленький столик с какой-то книгой. Двуспальная кровать и две тумбочки. Ведьма просто смотрела на меня. Затем сказала:

— Раздевайся.

И я начал медленно расстегивать рубашку, затем столь же неторопливо снимать брюки, ожидая сюрприза. Единственным сюрпризом стало то, что она разделась раньше меня и легла на кровать лишь в одних трусиках.

— Тебе нравятся черные парни? — спросил я, устроившись рядом и положив руку на ее животик.

— Да, — сказала она, пусто глядя в потолок.

— Почему? — я начал стягивать с ведьмы трусики. Мой член и без того напряженный, налился еще большей силой от прикосновений к ее телу.

— Ты хочешь, чтобы я сначала взяла в рот? — она повернулась ко мне и сдавила ладошкой готового к приключениям воина.

— Я хочу так… как хочешь ты. Лишь бы тебе было хорошо. Ты очень красивая девочка, — пока я это говорил она наклонилась и лизнула его кончик.

Потом, подняв голову, посмотрела с насмешкой на меня. Только сейчас в ней стало больше жизни, постепенно уходило то невыносимое безразличие, которое меня так мучило.

—

Черный парень, — произнесла она и втянула в себя головку моего труженика, посасывая и погружая глубже в ротик.

Я потянулся к ее ягодицам, придвинул ее ближе к себе и добрался до манившей меня складочки. Когда мои пальчики проникли в нее, она я такой жадностью присосалась к труженику, что я закряхтел от удовольствия.

— Как твое имя, черный мальчик? — спросила юная графиня, на миг оторвавшись от чувственных шалостей.

— Заяц я. Шоколадный Заяц! — сейчас мне жутко хотелось поставить ее раком, но я решил еще немного подразнить ее и себя.

— Ты правда шоколадный. Мне нравится, — она пощекотала языком мои поджатые яйца.

Я, в благодарность, лаская ее мокрую складочку, нащупал самое чувственное место. Ведьмочка вздрогнула и заглотила член до самого горлышка. От нежных прикосновений моих пальцев ягодка в ее ложбинке набухла, и теперь каждое прикосновение к ней пронзало Наташу сладким током. Чмокая моим огромным чупа-чупсом, она все чаше подрагивала и мучительно стонала, а потом упала на подушки и попросила:

— Войди в меня! Заяц! Скорее!

И я вошел. Вошел так, как того хотел: решительно поставив ее на четвереньки. Вонзив длинную твердь сразу на половину в мокрую, горячую от нетерпения пещерку. Сестренка заорала от боли и наслаждения. Двинула ягодицами насаживаясь на него.

— Нравится, сучка! — от острых ощущений меня потянуло на грубости.

— Да! Еще! — она жаждала того же.

Я притянул ее к себе, разводя в стороны ее бедра. Вытащил и вонзил снова, заставляя ее, судорожно выгнуться и закричать. Двинулся в ней, входя все чаще, глубже.

Она взорвалась от оргазма первая: затряслась, запрокинув голову и жалобно застонав.

Я стиснул ее груди, мучая частыми ударами тесную пещерку, чувствуя, как жар и божественный трепет наполняет меня.

— Вытащи! — выкрикнула она, тоже ощущая мое запредельное состояние.

Я выдернул. Ведьма повернулась, с жадностью хватая его губами. Хотя несколько запоздав. Измученный воин уже щедро стрелял на нее и на постель.

Через несколько минут мы отдышались. Наташа оторвала голову от моей груди и сказала:

— Я знаю, что это ты. Поняла, раньше, чем ты подошел к моему столику.

Вот так!.. Вот вам и сюрприз. И разгадка почему она себя так повела. На сердце стало так тепло и приятно! Она уже простила меня, иначе постельного безумия не случилось бы. Как хорошо, что ее запредельная вспыльчивость соединялась с быстрой отходчивостью.

Раньше, чем я успел что-либо сказать, она прижалась ко мне и заплакала.

— Наташенька, — я повернул ее к себе, чтобы видеть лицо, немного измазанное спермой. Вытер ее краем простыни. И дальше… Дальше я не знал, что говорить. Вмиг будто все мысли, все слова, которые я собирался донести до нее растворились.

— Ты дурак! Ты просто дурак! — рыдала она. — Я тебя люблю! Понимаешь?!

— Но я же идиот и урод! — мне захотелось смеяться. От радости.

— Поэтому и люблю! Меня расстраивает, что ты становишься красивым. Раньше ты был лучше, — она коснулась пальцем моего уха и, всхлипнув, улыбнулась. — Я не люблю красивых мальчиков. Ты для меня всегда ты был самый лучший! Скажи теперь, что ты тоже меня любишь! Говори, иначе я умру!