Жесткая Мужская Проза
Шрифт:
Лучше б я промолчал, потому, что моё нечленораздельное мычание повергло её в очередной ужас.
Не буду рассказывать, обо всех её "восторгах" по поводу моей физиономии и меня, по случаю досталось и Витьку. Нам с Витькой с трудом удалось её, чуток успокоить и выпроводить на работу, хоть и с опоздание.
– Я так понял, ты не боеспособен?
– спросил он, уплетая картофельное пюре с сосиской и вываливая мою пайку себе в тарелку. Я только махнул рукой, теперь мне пройдется денька четыре поголодать. Но не впервой, а потом диета из вымоченной
Лежал на койке, прикрывшись пледом, и решал - сейчас ехать в госпиталь за больничным, в части больничный, выданный гражданской больницей, не признавали, надо только из ведомственного госпиталя. А туда ехать: электричкой, метро, а потом троллейбусом с пересадкой... Этого я точно не выдержу, на ногах устою, но завою от боли.
– Я сейчас Лихачу позвоню - Витёк чётко чувствовал все мои проблемы: - Может он тебя машиной подкинет?
Витёк ушёл к телефону.
– У него сегодня в посёлке машины нет. Договорился, завтра к двенадцати заедет.
Я благодарно махнул ему рукой.
– Ну я пошёл.
Он уже был одет. Я понял, что сейчас пойдёт, устроит разборки, хотел остановить.
– Звякни в часть, завтра не буду.
– удивляюсь если он понял хоть что-нибудь из моей речи. Но недооценивать Витька нельзя:
– Позвоню, и успокойся, я на пиво, через часик подойду.
Хотелось бы поверить, но мы обычно пиво пили в кафе "Спутник", а там всегда кто-то тусуется из "светских львов", особенно, если пиво завезли. В общем, я отлежался до вечера.
День третий. (вспоминать-то и нечего)
А на завтра прокатали меня в госпиталь и даже подождали, пока у меня брали кровь из пальца, вены. Потом отправили на рентген, а потом ещё пришлось доказывать, что несчастный случай: "Падение такого-то на рельсы" произошёл не на службе.
– Пиши объяснительную.- потребовал кадровик. Я предъявил перемотанную правую кисть:
– Перелом двух пястных костей.- процитировал один из диагнозов в больничном. Он с досадой покосился на мою руку:
– Со второго караула?
– спросил с подозрением, он знал, что второй караул только сегодня заступил.
– Так точно!
– выпалил я в надежде, что отпустит.
– Ладно.- поиграл желваками: - Закрывать больничный будешь, зайди.- отдал приказ:
– Свободен!
Хорошая команда, мне она всегда нравилась, с объяснительной что-нибудь придумаю.
Заехали на пожарку. Старший лейтенант, начкар с погонялой Карандаш, фамилия его в общем-то Карандашов. Похлопал по спине, он-то сразу догадался в чём дело, сам из чертовски отчаянных, - пожарный!
– Что, в темноте, на чьи-то крутые кулаки наткнулся? Но с такими фонарями тебе уже ни какая темнота не страшна.
– ухмыльнулся.
– Сам понимаешь...
– попытался ответить, уже более менее получалось. Он был ровесником, а кроме того, мы с ни в таких передрягах побывали, прикрывая друг друга. В
– А народу много?
– спросил, зная и так, что в части отчаянный недобор кадров, а теперь и я вышел из строя.
– Три калеки, кроме шоферов. Давай, не затягивай с выздоровлением, а то без тебя скучно.
– и опять ухмыльнулся - С крутыми кулаками сам разберёшься?
Я показал перевязанную кисть, сам догадается, что это значить. Я ткнул пальцем вверх, таким образом, интересуясь о местонахождении начальника части. Карандаш махнул рукой:
– Уехал в управление. Давай я передам.
Я отдал ему больничный и пошёл в караулку. На фасаде стоял Выхристюк. Как мы, шутя обзывали друг друга, рядовой топорник, лет сорока.
– Влетел? Мотоциклом?
– увидав меня, спросил, уважительно покачай головой. А это идея для объяснительной. Я кивнул, соглашаясь. Из караулки доносился привычный грохот, мужики, пользуясь отсутствием начальника, отчаянно рубились в козла. Все козлятники дружно повернулись в мою сторону:
– О...!
– выразили общее восхищение моим видом.
– Здоров! Я с рукой что?
– поприветствовал меня Козаченко.
– Да, перелом в кисти нашли. Недели на две освободили.
– он покачал головой:
– Без тебя хреново будет.- он кивнул в сторону игроков. Карандаш называл их "калеками". Старательные мужики, хозяйственные, но в силу возраста и порядочного опыта, особенно в огонь не лезли. Уже за много лет службы в каких только передрягах не побывали, нахватались всего, до рыгачки. Были уверены: само потухнет, а не сгорит, так сгниёт. Поэтому, ни когда не лезли вперёд и не слишком ретиво стремились исполнять команды. Были уверены это молодёжь, типа Карандашова, Козаченка и меня-студента, рвётся в герои и рвётся в огонь. Карандаш снисходительно называл их за это "калеками".
Ну, если Козаченко на месте они, вдвоём с Карандашом, значить караул не пропадёт, они своё дело знают. Переживать за боеспособность караула не чего.
Ох! И отчаянные парни, что Козаченко, что Карандаш, как говорят охальники и баламуты. А уж попасть кому из них ему на язык, это уже катастрофа, такое услышишь... Да, побывали мы с Козаченком, в таких переделках ...
Особенно незабываемо оказалось во время пожара в горящем автобусном парке, когда нас с ним отсекло огнём, после взрыва цистерны с бензином. Подающий рукав перегорел сразу, и остались мы без воды. С двух сторон раскалённые бетонные плиты стен автобусного гаража, а впереди столб пламени до крыши, пара автобусов выгорает. А в гараже крыша метров в шести высотой, не меньше. Жар был такой, что пластмасса касок начала потрескивать, а плексиглас забрала помутнел. Боёвки (форма) задымили паром. Нас перед этим рейдом в задымлённую глубину гаража, ребята обильно полили со ствола водой. А тут боёвки враз высохли.