Жесткокрылый насекомый
Шрифт:
– Мы не успеем, – категорически заявила Геращенко.
– Это уже не мои проблемы. Да пошевеливайтесь уже!
Из отделения Лопаницын и Геращенко вышли молча, так же в полном молчании дошли до нужного дома, и только у подъезда старлей нарушил молчание:
– Кто будет говорить?
– Как мило, что ты решил обсудить со мной этот вопрос. И что ты имеешь предложить?
– Говорить будешь ты.
– Благодарю за доверие. Но достойна ли я?
– Это приказ.
– А, ну конечно! У
Они неторопливо поднялись по лестнице на третий этаж. Петр чувствовал себя последней сволочью.
– У нее точно детей нет? – уточнила инспектор Галка.
– Даже внуков.
– Смешно, аж спасу нет…
Лопаницын заметил меловые разводы на двери.
– Сука…
– Это ты кому?
– Не тебе. Написал кто-то на двери.
Галка подслеповато приблизила лицо к филенке.
– Очень мило. Нездоровая атмосферка на вашей земле, товарищ страшный лейтенант.
Петр решительно утопил кнопку звонка.
– Сиди, я открою. – Марина встала из-за стола.
Собаки заходились в истерике. Слишком много несвоевременных визитов за последние сутки.
На пороге стояли мужчина и женщина в милицейской форме. Так, похоже, вызывать никого не придется. Кто-то уже вызвал.
– Здравствуйте, Марина Васильевна, – приветствовала женщина. – Вы позволите войти?
– И вам здравствуйте. Прошу. – Хозяйка отступила в глубь прихожей.
Капитоша с Чапой уже сипели от лая, и только Чумка успокоилась и теперь довольно дружелюбно разглядывала незнакомцев.
Милиционер пропустил свою спутницу вперед, затем вошел сам и закрыл за собой дверь. Резкий кошачий запах ударял в нос, и мужчина, и женщина заметно напряглись, пытаясь скрыть гримасы отвращения. В освещенном коридоре Марина узнала и участкового, и Галину.
– Галочка? А ты разве не в школе работаешь?
– Как видите, – пожала плечами гостья. – Инспектор отдела по профилактике правонарушений несовершеннолетних. Вот мое удостоверение.
– Это так называемая “детская комната милиции”? – догадалась Марина
Васильевна, так и не раскрыв корочки.
– Что-то вроде. Так где ваше чадо?
– На кухне, завтракает. Вы уж простите меня – запах от животных… Да вы не разувайтесь…
Взрослые прошли на кухню. Мальчик сидел, уткнувшись носом в тарелку, как будто чувствовал, что пришли по его душу.
– Здравствуйте, молодой человек. – Геращенко не стала приближаться к ребенку вплотную. Она присела на банкетку у двери, сравнявшись с мальчиком в росте. – Меня Галина Юрьевна зовут. А тебя как?
Мальчик не откликнулся. Только сжал кулаки и еще ниже склонился над тарелкой.
– Вы раньше этого ребенка встречали? – Не дождавшись ответа,
Геращенко
– Я к детям младше пятнадцати даже подходить боюсь. Так что ничего ответить не могу. Может, он тут где-то поблизости и гулял раньше, но я не видела… не могла видеть.
– Но ведь почему-то именно вас он выбрал, – вмешался участковый.
–
Малой, ты почему Марину Васильевну выбрал?
Малой сжался в комок и совсем отвернулся. Галка свирепо глянула на
Петра и постучала пальцем по лбу. Затем снова повернулась к хозяйке:
– Ребенка нужно эвакуировать. Возможно, ему потребуется медицинская помощь и помощь психолога…
В этот момент мальчик заревел и кинулся к Марине Васильевне:
– Ма, не отдавай! Я буду хорошим!
Марина неумело приобняла найденыша за плечи и растерянно посмотрела на Галину и участкового, а Петр, оказавшийся в такой ситуации впервые, нерешительно топтался на месте. Детский плач Лопаницыну был вообще серпом по одному месту. Что теперь с этим угланом делать?
Вязать, кидать через плечо – и на выход? Так он кипеш подымет на весь двор…
Пожалуй, единственным человеком, сохранявшим в этой ситуации хладнокровие, оказалась лейтенант Геращенко. Она грациозно встала с низкого сиденья, подошла к ребенку, ласково прикоснулась к его лбу – и тут же резко отдернула:
– Ой, да он горячий! “Скорую” надо.
При этом она отчаянно подмигивала Марине Васильевне. Слава богу, той достало здравого смысла подхватить обман.
– Телефон в коридоре, – подсказала хозяйка.
Вскоре из прихожей донеслась взволнованная речь инспектора:
– Алло, “скорая”? Ребенку плохо… Сорок градусов… Восемь лет… -
Оторвавшись от трубки, Геращенко крикнула: – Имя какое у мальчика?
– Евгений, – поторопилась ответить Марина Васильевна.
– Женя Кулик. – Геращенко самовольно нацепила найденышу фамилию.
Впрочем, действовала она быстро и четко. – Что? Мальчик, конечно, мальчик… Емельяна Пугачева, семнадцать “а”, квартира тридцать четыре… Откроем, откроем дверь! Ждем.
Она положила трубку и позвала участкового:
– Петр Ильич, можно вас на минуту?
Конфузясь, Лопаницын протиснулся на выход.
– Дуй вниз, предупреди врачей: пусть ведут себя с пацаном, как с тяжелобольным. И больше не подымайся, внизу жди.
Старлей с благодарностью посмотрел на коллегу и шумно распрощался:
– Ну, до свидания, я думаю, вы тут как-нибудь без меня… – И собаки яростно залаяли ему вслед.
Хозяйка ничего не успела ему ответить, скованная плачущим ребенком, который и вправду начал нагреваться от переживаний. Сдерживать собак и запирать дверь пришлось Галке.