Жестокая сказка
Шрифт:
– Они рождены вожаками, - чеканит.
– Ахметов сдохнет, а рабскую цепь порвёт. Такая природа и у Бэллы была. Вечная борьба.
– Твой предок поступил очень странно, - замечаю тихо.
– Мог найти другой путь. Мог завоевать внимание девушки более цивилизованным методами.
– Он не умел ждать.
Отпускает меня. Отходит в сторону. Только теперь я способна изучить то, что нас окружает. Потайная комната. Не сразу осознаю, куда попала.
Пьянящий аромат наполняет легкие с новой силой. Ранит. Саднит внутри. Я медленно оборачиваюсь вокруг своей оси,
Это сад. Впечатляющий сад, где повсюду цветёт единственное растение. Роза. Огромное количество роз. Просто завораживающе.
– Дело рук того самого предка, - говорит Ахметов.
– Особый сорт. Выращен в неволе. Как любовь Бэллы.
Склоняюсь к ближайшему цветку. Вдыхаю аромат. Дотрагиваюсь до стебля, натыкаюсь на шип и тут же отдергиваю руку.
Проклятье. Те же розы. Ахметов прислал мне их накануне своего возвращения. Когда я шла домой вместе с Яриком. Теперь кажется, это происходило в другой жизни.
– Ты помнишь их, - мужчина перехватывает мою ладонь, смотрит на тонкую струйку крови, стекающую вниз.
– Да, ты прислал вместе с открыткой. Принцесса. Маленькая золотая корона на обороте. Без подписи. Но было ясно от кого.
– Раньше, - хрипло бросает он, слизывает кровь с моего пальца, заставляя трепетать от бурной смеси жара и холода.
– Гораздо раньше.
Глава 51
– Хватит, - заявляю сдавленно и резко вырываю руку из захвата. – Я устала от твоих странных игр. Все эти безумные традиции. Легенды прошлого. Ритуалы. Думаешь, реально поверю, будто чужая история любви настолько тебя завораживает?
Ахметов молчит. Его лицо не выражает ничего. Никаких эмоций. Ноль. Будь он облачен в напрочь закрытую глухую маску, вряд ли бы его чувства стали понятнее, вряд ли бы хоть что-нибудь изменилось.
– Но любви там не было, - продолжаю тихо. – Ненависть. Одержимость. Гордыня. Твой предок не мог простить женщину, которая вдруг посмела не ответить ему взаимностью. Бэлла проклинала себя за слабость, за то, что в итоге сломалась, уступив темноте. Это болезнь. Любовь выглядит совершенно иначе.
– Как? – вкрадчивый вопрос оглушает.
– Если ты любишь, то готов отпустить, - замечаю глухо. – Любовь – не цепи, а свобода. Когда по-настоящему влюблен, не станешь никого приковывать и удерживать в клетке. Будешь счастлив и в одиночестве, просто потому что…
– Ради любви убьешь, - обрывает мрачно.
– Нет… я не это…
Ахметов смотрит на мою руку. Усмехается. Тоже перевожу взгляд, вижу, как рана от шипа кровоточит, багровые капли срываются вниз на мраморный пол. Мигом подношу палец к губам, облизываю и стыну изнутри, лишь стоит снова встретить горящий взгляд. Щеки обжигает кипучая волна, когда понимаю, о чем размышляет этот псих, что именно представляет. Дьявол его раздери. А я какого черта о таком рассуждаю? Дура. Идиотка.
– Мне нужно идти, - шепчу, отдернув руку, сжимаю пальцы в кулак. – Пусти.
Ахметов только усмехается в ответ.
И правда смешно.
Пулей вылетаю из потайной оранжереи.
Виски ломит от боли. Затылок наливается свинцовой тяжестью. Тело разбивает ледяная дрожь. Меня потряхивает из стороны в сторону. Ледяной вихрь закручивает желудок.
Бегом возвращаюсь обратно в свою комнату, даже не смотрю под ноги, спотыкаюсь несколько раз, чуть не растягиваюсь на ступеньках, лишь чудом удерживаю баланс. Добравшись до желаемого места, захлопываю дверь, закрываю на замок. Поворачиваюсь, прижимаюсь спиной к твердой поверхности, еще долго стою вот так, с трудом перевожу дыхание.
Иллюзия безопасности. Просто иллюзия. Если Ахметов захочет добраться до меня, то его ничто не остановит. Он любые преграды разнесет в момент. Как хищник настигнет цель.
Я должна сосредоточиться и найти верный путь. Должна выбраться из ловушки.
Сколько дней осталось в запасе? Два? Три? Начинаю серьезное сомневаться в том, что именно менструация охраняет мое тело от посягательств. Ощущение, точно это скорее формальность, видимость, а не реальный шанс на защиту.
То, как мужчина смотрит на меня. Как трогает. Весь его вид говорит о жажде. Буквально вопит. Рустам Ахметов дает возможность сдаться по доброй воле. Вот первое и последнее предложение. Лечь под врага, послушно раздвинуть ноги и принять судьбу.
Содрогаюсь, отхожу от двери, нервно сжимаю и разжимаю кулаки. Даже не знаю, что страшит сильнее: мысли о вероятных планах моего противника или абсолютно дикая реакция собственного тела.
Горячо. Слишком горячо. Везде.
Я бы решила, мне подмешали наркотики, но ничего такого точно не происходило. Я только вспомнила прошлое. Точнее даже не вспомнила, а приняла.
Мой детский друг Рустам и мой вечный враг Ахметов теперь единое целое. Больше нет трусливых побегов от объективной реальности.
Отлично. И что поменялось? Я слишком много думаю. Надо действовать. Собрать головоломку до конца, понять суть, добраться до истины.
Смотрю на свою ладонь с раздражением. Кровь никак не останавливается. Струится по пальцам, оплетает запястье, опоясывает. Шумно вдыхаю воздух, отправляюсь в ванную комнату, открываю кран, наблюдаю, как вода окрашивается в красный. Мысли разом улетучиваются.
Тревога захлестывает. Паника колотит изнутри.
Почему Ахметов сказал, будто уже отправлял мне розы? Нашим цветком всегда была именно лаванда. Нашим? Черт побери. Нашим?!
Достаточно. Возвращаюсь в комнату, падаю на постель, чувствую себя совершенно обессиленной и опустошенной. Палец продолжает кровоточить, но я не придаю этому особого значения.
Проклятый шип. Проклятые цветы. Проклятый Ахметов.
Единственное воспоминание, которое сейчас вызывает сомнения, относится к случаю в лесу, к тому моменту, когда Рустам гнался за мной, похищал, а после срезал веревки, мчался следом по заросшей тропе. Там я сильно путаюсь.
«Кис-кис. Кисонька». Мерзкий шепот. Коробит.