Жестокая свадьба
Шрифт:
— Дана, — ее поймали знакомые руки, и тяжелое дыхание у виска заставило сердце запрыгать как резиновый попрыгун.
Они больше ни о чем не говорили, зачем? Твердые губы Данияла накрыли ее губы обжигающим поцелуем, руки потянули за собой, и она сразу же поддалась, позволяя увлечь себя в сторону темнеющей в глубине двора постройки. Звякнул замок, Дан, не разрывая поцелуя, втолкнул Данку в открытую дверь, а потом защелкнул задвижку.
И словно включился тумблер «Можно». Они целовались как безумные, как одержимые, Дан отбросил
Данка торопливо стянула с мужа футболку и сама прильнула губами к терпко пахнущему и такому же терпкому на вкус телу. Такой знакомый запах и такой знакомый вкус… Больше раздеться терпения не хватило, все, что мешало, было сдвинуто, и когда Дан оказался в ней, ей хотелось закричать.
Он понял, запечатав ей рот поцелуем, сдерживая и себя тоже, и какое-то время они оба издавали лишь сдавленные хрипы и стоны, двигаясь друг другу навстречу, срываясь в разный ритм и снова подстраиваясь друг под друга.
Такого фееричного финала у них еще не было. Данка хватала ртом воздух, а Дан удерживал ее практически на весу, они дышали как спринтеры. Даниял пошарил рукой, нашел свою футболку и вытер Данке лоб и спину — она была вся мокрая, как и сам Дан.
— Сладенькая моя девочка, — теперь он целовал ее нежно, так как и раньше, и Дана подумала, что у них еще не было такого жесткого, почти животного секса. Без прелюдий, без ласк — только на одних инстинктах. И это ей… понравилось!
Долгое воздержание, оказывается, имеет свои положительные стороны, если можно так ярко финишировать. И так долго ловить отголоски этих упоительных ощущений.
Руки Данияла подрагивали, когда он гладил Данку, поменявшись с ней местами — теперь он упирался о стол, а она полулежала на муже, пытаясь прийти в себя. При этом у нее ощутимо дрожали ноги.
— Данечка, — она целовала грудь мужа, поднимаясь вверх по шее и встречаясь с его губами. Он отвечал, прикусывал, запуская руки ей в волосы и прижимая к себе по всей поверхности тела. Сарафан уже тоже улетел куда-то в угол.
Незаметно сами собой поцелуи стали жарче и глубже, ласки настойчивее, и они с головой окунулись во второй забег, на этот раз, правда, не такой стремительный и бурный. Зато не менее страстный, трепетный и фееричный.
— Моя любимая, как мне от тебя оторваться? — они оба были мокрые от пота, и футболка Данияла была мокрой насквозь.
— Даня, Данечка, — она целовала соленую кожу, прижимаясь всем телом, как будто можно было так напитаться друг другом, еще глубже проникнуть друг в друга, потому что обоим было все равно мало, слишком мало.
После третьего раза ноги отказывались ее держать. Дан нашел в шкафу бумажные полотенца, вытер себя и Данку, затем усадил ее на стол, собрал по
— Ты же моя куколка, — шептал он, и внутри у Данки все растекалось от осознания того, что он так и не насытился ею, он по-прежнему голоден, разве что устал. Это ошеломляло и возбуждало одновременно, и если бы она так не выбилась из сил, точно пошли бы по четвертому кругу.
Прощались долго и нежно, она укутывалась в его ласки и шепот, как в покрывало, стараясь запомнить каждый вдох, поцелуй и касание, чтобы потом, лежа в постели, прокручивать каждую минуту этого неожиданного и ошеломительного свидания.
В дом получилось пробраться незаметно, даже Олю вышло не разбудить. Данка прокралась в душ и встала под теплые струи. Было невыносимо жаль смывать с себя следы Данияла — ее тело, казалось, полностью покрыто метками и отпечатками его губ и рук. И липкие разводы на ногах тоже смывать было жалко. Зато вода хорошо освежила тело и немного прочистила мозги.
Уже лежа в постели, Данка получила сообщение от мужа. Дан прислал фото огромного сердца, выложенного розами, и целый экран, усеянный признаниями в любви.
«Я тебя тоже люблю, Данечка», — еле дописала, и успела нажать «отправить» прежде, чем провалиться в сон.
На следующий день Даниял уехал почти на неделю. Официальная версия — чтобы нанести визиты родственникам и лично пригласить их с семьями на свадьбу. Но у Ольги на этот счет было свое мнение.
— Какая-то жаба вас засекла и настучала папе Шамилю, — выдвинула она свое предположение, — вот он и сплавил Даника от греха подальше, пока вы тот сарай несчастный не разнесли.
— Летнюю кухню, — Данка пыталась слабо возражать. — Ну чего ты, Оль, Дан в самом деле давно не был дома, вот и решил объехать всю родню, чтобы повидаться, а заодно и на свадьбу пригласить. Мы же как уедем назад в Цюрих, когда он еще с ними увидится!
— А тебя тогда чего не взял?
—Так я же еще пока не жена! Точнее, не совсем жена…
Но в душе Данка допускала правоту Оли, ведь Дан теперь даже звонить не мог — они только переписывались. Так что версия, что их нарочно изолировали на время друг от друга, вполне имела место быть.
— Ты посмотри, сколько тут глаз и ушей. Не удивлюсь, если у них имеется перископ, и за вами наблюдали так сказать онлайн! — не успокаивалась Ольга, и в ее словах опять же было зерно здравого смысла.
На женской половине помимо бабушки, мачехи и двух младших сестер Данияла проживало немалое число всяких тетушек, сестер их мужей, племянниц с детьми и прочей родни, в родственных связях которых Данка заблудилась сразу же и бесповоротно. Она очень надеялась хотя бы имена их выучить и мысленно сожалела, что никто из них не додумался прицепить бейджики с именами и кратким описанием месторасположения на генеалогическом древе Баграевых.