Жестокие игры (Лира 2)
Шрифт:
Взгляд рассеянно перебегал с одного знакомого предмета на другой: полотняная ширма на деревянном каркасе, делящая спальню пополам, шкаф для одежды, где висели костюмы Тима и мои немногочисленные платья - любым 'ты-же-девушковым' нарядам я предпочитала бриджи и свободные рубашки без воротника, зеркальный комод, на котором восседает фарфоровая кукла - подарок графа мне на одиннадцатилетие. На полу вытертый шерстяной ковер, где так любит валяться Уголек. Где сейчас моя пантера? Я ведь даже не спросила о ней... На двери темным пятном выделяется новый металлический засов. Правда, что-то мне
При мысли о графе руки сами собой сжались в кулаки. Образовавшаяся на костяшках корочка лопнула, на повязках проступили розовые пятна сукровицы. Как же меня бесили его собственнические замашки! Как невыносимо гадко я себя чувствовала, когда он по-хозяйски обнимал меня, прижимал к себе! Как претили его прикосновения, его ласки, его самодовольное лицо, когда я не могла сдержать стонов. Ненавижу!
Почему он не похож на Тима? Или, если я прошу слишком многого, на Алана? С их заботой, с их человеческим ко мне отношением, а не как... к кукле!
Йарра приехал через день. Я даже не удивилась тому, как бесцеремонно он вломился в спальню.
– Добрый день, Ваше Сиятельство, - закрыла я книгу и поморщилась, выползая из-под одеяла.
Помню, подумала еще - хорошо, что Тим меня из кровати выгнал, нечего, мол, ему матрас вонючими мазями пачкать!
– и я лежала на своей кушетке за ширмой. Вот было бы крику, застань меня граф в постели Тимара...
– Голова твоя где была?
– спросил, наконец, Йарра вдоволь налюбовавшись на зеленую от притираний меня. Вообще-то, лицо мазать необходимости не было, но я, желая разыграть Тимара, старательно нарисовала узоры - справа руны, слева клеточки. Все остальное тоже было под стать - бледно-салатовое, обмотанное бинтами, вроде старых мумий, которые иногда находят в древних могилах. Эффект был грандиозным и очень, очень громким, когда я, завывая, разбудила брата ночью.
Губы графа странно подрагивали.
– За солдата наказывать не буду, ты сама себе уже достаточно навредила. Но впредь держи себя в руках - за длинный язык полагаются карцер и плеть, а не сломанная шея. Ты поняла меня?
– Да, господин.
– Хорошо. Тренироваться можешь в моем зале, я предупрежу Тимара. И еще. В полную силу - только со мной.
Йарра коснулся моих губ легким поцелуем и исчез.
Я вытерлась, отплевываясь. Надо было и рот зеленкой намазать.
6
– Это тебе.
– Тим со стуком поставил на стол небольшую банку, полную искрящегося золотым состава, и склянку с какой-то гадостью, похожей на сопли.
Я, весь вечер пролежавшая в потемках, недовольно сощурилась на свечу.
– И что там?
– Лекарство с хиэром. Подвинься.
Брат опустился на край кушетки, помял мне плечо. Больно...
– Откуда это все?
– кивнула я на эликсиры. Хиэр - дорогая штука. Невзрачный вечнозеленый кустарник рос исключительно в Лесу, хирея и засыхая, когда его пытались пересадить. Цвел он раз в пять-семь лет, а его лакированные, похожие на шиповник, ягоды были живыми концентратами силы. Некоторые даже считали хиэр родней Кристаллам,
– Ты сама как думаешь?
– ответил Тимар.
– Не дергайся, суставы разминать нужно, - проворчал он, продолжая свое костоломное дело.
– Я не буду это пить, - тихо сказала я.
– Лежать пластом, тебе, конечно, нравится больше?
– Не то вопрос, не то утверждение.
– Как ты не понимаешь! Я же... У меня же все пройдет через день-два! И тогда он снова начнет...
Тим надолго замолчал, растирая мне колени и голеностоп, потом снова заговорил.
– Йарра так тебе неприятен? Раньше он тебе нравился.
– Не нравился!
Тимар красноречиво поднял брови.
– Ну, разве что, чуть-чуть, - призналась я.
– Но как отец, как ты, не больше! А он...
– Я прикоснулась к еще горящим от поцелуя губам и расплакалась. Зло вытерла глаза рукавом, но слезы не унимались.
– Не смотри!
– рявкнула я на сочувствующего Тимара.
– Меня-то не гони...
Брат задул свечу и откинулся на спинку дивана, дожидаясь, пока я успокоюсь.
– Ты же понимаешь, что он тебя не отпустит.
– Я снова захлюпала носом.
– Ты можешь драться с Йаррой, можешь воевать, но ни к чему хорошему это не приведет. Смирись. Прими его. Граф не урод, не садист, щедр. Женщины его любят...
– А я - нет!
Тимар вздохнул.
– У тебя выбора нет, Лира.
– Я убегу!
– Ты уже один раз убежала. Порка понравилась?
– Откуда...?
– поразилась я.
– Про... место, где ты пряталась в Карайсе, мне сегодня Йарра рассказал, а как выглядят следы от ремня, я знаю.
– Тим поджал губы, прищурился, и я поежилась - таким неприятным вдруг показалось его лицо, будто кто-то чужой и страшный выглянул из брата.
– И поверь, дражайшая сестрица, с графом тебе повезло, я бы по твоему заду прошелся розгами, чтоб ни сидеть, ни лежать не могла. Ума палата - в услужение к куртизанке! Не о себе, так о репутации рода бы подумала!
– Прости...
Тим устало потер лоб, улыбнулся, и снова стал любимым и родным.
– Да что с тебя взять... Дурочка ты.
– Сам дурак!
– обрадовалась я, что он не сердится.
– Ехидна малолетняя.
– Индюк надутый!
– Курица ощипанная.
– А ты, ты... Тьфу! Угу-му-гу!
– Воспользовавшись моментом, пока я подбирала прозвище пообиднее, Тимар влил мне в рот 'сопливый' эликсир, а потом сжал подбородок ладонями, не позволяя его выплюнуть.
– Предатель!
– Ну говорю же, дура. Мазью сама воспользуешься, если захочешь.
Само собой, я не захотела. Но и без нее всю ночь проворочалась, не сомкнув глаз - зуд, сопровождающий сращивание мышц и восстановление связок, буквально сводил с ума, а утром я встала разбитой, злой, невыспавшейся, голодной, как волкодлак в полнолуние, но практически здоровой, лишь колено еще болело.
Мазь, принесенную графом, я выбросила. Тим только головой покачал, обнаружив разбитую банку под окнами.