Жестокие наследники

Вильденштейн Оливия

— Иди домой, Карсин.

Мои плечи дёрнулись назад.

— Разве я не должна иметь право голоса в том, куда пойдёт ребёнок?

Римо перевёл взгляд на меня, его лоб наморщился от эмоции, которую я никогда раньше за ним не замечала… отчаяния.

— Смилуйся.

— Смилуйся? — я немного горько рассмеялась. — Твой брат пытался убить меня, Римо.

Я указала на свою грудь.

Римо вздрогнул, как будто его пронзили мечом.

— И с ним разберутся.

Если

бы это был кто-то другой, я подозревала, что лусионага позволил бы мне выбрать судьбу этого человека, но это было личное. Тем не менее, я не полностью доверяла Римо, чтобы он разбирался с этим.

— Твой брат признался, что сделал бы это снова в мгновение ока.

— Я знаю, Амара. Я слышал. Я видел. Но он всего лишь ребёнок. Пожалуйста. Я сделаю всё, что угодно.

— Что угодно?

В нашем мире слова «что угодно» были опасными.

— Даже заключишь со мной сделку о судьбе твоего брата?

Его челюсть напряглась в такт с остальным телом.

— Да.

— Римо, ты же не хочешь быть должен Вудам, — сказал Карсин.

— Заткнись. Принсиса, мы договорились?

Без колебаний я сказала:

— Да.

Я собиралась убить двух квилов одной стрелой: я заставлю Римо разорвать нашу помолвку, что, в свою очередь, вынудит Котел изгнать его из Неверры… навсегда.

— Говори слова, Римо.

— Слова не нужны. Я уже согласился.

Он был прав. Я почувствовала, как между нашими телами образовался небольшой шов, когда он сказал «да». Ничего стесняющего. Больше похоже на нить, которая связывала нас, за которую я могла бы ухватиться, когда придёт время.

— Я всё ещё хочу услышать, как ты их произносишь.

Его челюсть двигалась.

— Ты не должна пинать человека, когда он уже лежит.

Я хотела насладиться своей маленькой победой над его непомерным эго, какой бы мелочной это меня ни делало.

— Произноси. Их.

Возможно, он никогда не пинал меня, когда я лежала, но он всегда смотрел и ничего не делал. Безразличие было таким же жестоким.

Если бы взгляды могли убивать, его взгляд превратил бы меня в мерцающие пылинки.

— Я, твою мать, твой должник, Трифекта. Мы закончили?

— Да.

— Карсин, домой. Сейчас же. Мы поговорим, как только этот ужин закончится.

Десятилетний мальчик поджал губы, как будто надкусил терпкую ягоду глейда. Бросив в мою сторону последний полный ненависти взгляд, он протиснулся между сваями и взмыл вверх, к своему дому на вершине одного из калимборов.

Я вздохнула, чувствуя, что прошло слишком много времени, и моя семья будет удивляться,

куда я делась. Операцию «Проверка-существует-ли-тюремный-портал» придётся отложить до конца трапезы. Я отправила короткое сообщение Джошу, чтобы он подождал ещё один неверрианский час.

— Принсиса? — голос Римо заставил меня оторвать взгляд от голографических текстов.

Почему он до сих пор не вернулся в зал?

Я уничтожила свой разговор с Джошем одним движением пальца.

— Что?

Он уставился на короткую тень, отбрасываемую его высоким телом и затемняющую землю между его передвигающимися ботинками.

— Тебе нужно переодеться, — румянец выступил на его подбородке. — Твоё платье, — отводя взгляд, он быстрым жестом указал на меня. — И твоя рука.

Я опустила взгляд и обнаружила, что эластичный фиолетовый лиф порван и сместился, открывая больше моей груди, чем скудное красное бикини, которое Джия подарила мне на мой семнадцатый день рождения.

Я подняла свой Инфинити и пролистала цифровой гардероб, пока не нашла наряд, в который собиралась переодеться, чтобы пройти через поле адаманов — чёрное боди из гибких углеродных чешуек, непроницаемый, как броня, но эластичный, как спандекс. Нини Лили разработала ткань для Дениэли, которые хотели одежду, подходящую для их образа жизни амфибии. Нима и я стали гордыми владельцами самой первой коллекции.

Как только моё тело было укрыто обтягивающим материалом, я сменила сандалии с ремешками на сапоги до колен, затем ещё пролистала в поисках пары перчаток, но обнаружила, что у меня их нет.

— Теперь ты можешь перестать краснеть, Римо.

— Я не краснел.

Я улыбнулась, безмерно наслаждаясь его дискомфортом.

— Ты забыла перчатки, — его голос был низким рычанием.

— У меня их нет.

Римо яростно провёл по своему Инфинити, затем полоснул лучом, исходящим от браслета. На его руках материализовалась пара чёрных кожаных перчаток. Он взял их и бросил мне.

— Я не верну пыль твоего брата ещё очень-очень долго. Возможно, никогда. Так что люди обязательно заметят мою новую татуировку.

Он сжал переносицу и закрыл глаза.

— Просто спрячь это на сегодняшний вечер. Пожалуйста?

Тогда мне кое-что пришло в голову.

— Подожди. Я конфисковала его виту или твою?

Его золотые глаза распахнулись, и рука соскользнула с лица.

— Мою? Почему ты решила, что это моя?

— Потому что ты тоже направил свою на меня.

— Чтобы тебя не проткнули насквозь. А теперь надень эти чёртовы перчатки.

— Я думала, ты пытаешься помочь своему брату.