Жестокие наследники
Шрифт:
Он вцепился в рукав моего костюма, того самого, который порвался на Станции Обмана, и начисто оторвал его от лифа.
— Тогда сделай какие-нибудь ножницы.
Я изготовила инструмент и вручила его ему. Он разрезал рукав, пока у него не получилось две части, которые он связал вместе, соорудив что-то вроде верёвки. Он вернул мне ножницы, затем набрал немного воды, чтобы промыть рану. Намочил полоску, очистил её от песка и подложил под меня. Обернув её вокруг моей талии, он завязал так туго, что у меня перехватило дыхание.
— Прости меня
— Эгоистичным? — прошептала я, моё горло пульсировало так же сильно, как и поясница.
— Я не должен был пытаться сохранить тебе жизнь. Нет, если смерть могла бы просто вылечить тебя и унять твою боль.
Складка между его бровями стала глубже.
Я вложила ножницы обратно в ладонь, затем подняла указательный палец и коснулась складки на его лбу, чтобы разгладить её.
— В тебе много чего есть, но эгоизм — не одно из них.
Мои пальцы скользнули вдоль его лица, по грубой щетине и натянутой коже. Когда они достигли края его челюсти, силы держать их поднятыми покинули меня.
Все мои силы покинули меня, и мир тихо угас.
На этот раз, куда бы ни направлялись мои мысли, там были цвет и звук. И тепло. Медленные ласки от острой кости моего плеча к внутренней стороне локтя. Мне казалось, что я погружаюсь в самые глубокие уголки Розового моря и лениво дрейфую там.
Когда я проснулась, небо всё ещё было белым, песок — бархатистым.
Я потянулась, но рана под повязкой натянулась, и я поморщилась.
— Римо? — прохрипела я.
Когда он не ответил, мой пульс участился. Неужели с ним что-то случилось? Вероятно, он просто отправился на разведку. Я попыталась приподняться, но огонь разлился по моим венам, и я рухнула обратно.
— На твоём месте я бы не пыталась вставать.
Моё сердце подскочило до самого горла, и хотя мне казалось, что меня четвертуют, я повернулась, чтобы взглянуть на говорившего. Девушка с такими светлыми волосами, что они казались белыми, уставилась на моё покалеченное тело. Подбородок у неё был мягкий и округлый, кожа покрыта мелкими веснушками, а уши, за которыми прятались бледные дреды, слегка оттопыривались.
Я попытался отодвинуться от неё ненамного, но не добилась никакого прогресса.
— Кто ты такая и где… где мой друг?
— Лучший вопрос: кто ты такая?
Она склонила голову набок, её длинные локоны выбились из-за ушей и заиграли вокруг длинного ожерелья, сделанного из острых золотых когтей.
Несмотря на то, что я хотела, чтобы она сначала ответила на мои вопросы, я была не в том положении, чтобы проявлять настойчивость, поэтому я облизала губы и приоткрыла их.
— Меня зовут…
— Амара Вуд, — закончил за меня гнусавый голос.
Я вздрогнула от знакомого тембра.
— Дочь Эйса и Катори Вуд.
Парень приблизился, его красивое, но злобное удлиненное лицо обрамляли завитые пряди медово-каштановых волос.
— Моя племянница.
Иба был прав.
Кингстон не умер.
ГЛАВА 29.
Прошло четыре года, и всё же Кингстон выглядел точно так же, как тогда, когда попытался убить Ибу и украсть его трон. Нет, это было неправдой. Его песочно-каштановые волосы были гуще и длиннее, подстрижены неравномерно, хотя завитые концы скрывали неровности, а подбородок покрывала борода, скрывавшая заметную ямочку на подбородке, которой он всегда так гордился, потому что это связывало его с Лайнусом, у которого, очевидно, тоже была такая ямочка. Ни Иба, ни Нини не унаследовали эту черту, но Сук и Джия, к великому сожалению моих двоюродных братьев, унаследовали её, хотя у них она была не так ярко выражена, как у Кингстона.
— Ты не умер, — сказала я категорично.
Мой незаконнорожденный дядя, родившийся в тот же год, что и Римо, широко улыбнулся.
— Сюрприз.
Он стоял, прислонившись к ветке, обточенной до острого конца. Носил ли он оружие, чтобы напугать меня или держать злых существ на расстоянии?
— Где Римо? — спросила я.
Я оглядела деревья позади них.
— Бродит по пещерам, — ответил Кингстон. — Они недалеко, так что он должен вернуться с минуты на минуту.
— Вы не причинили ему вреда?
— Причинили ему вред? Зачем нам причинять ему вред? — девушка искоса взглянула на Кингстона. — Если только ты не пришла прикончить нас…
— Они пришли не для того, чтобы убивать нас. Римо — внук Грегора. Его любимый внук. Разве что, они пришли, чтобы освободить нас. Должно быть, пришло время.
— Зачем бы им посылать дочь короля, если бы пришло время? — девушка огрызнулась.
Я предположила, что они обсуждали переворот, о котором предупреждал меня отец.
— Почему бы нам не спросить её, почему они здесь, вместо того, чтобы предполагать, Маленький Король?
Маленький Король? Там, в Неверре, Кингстона часто сокращенно называли Королём. В последний раз, когда кто-то называл его Маленьким Королём, женщина — женщина-лусионага, преданная моему отцу за предоставление женщинам должностей в армии, — исчезла. Я всегда лелеяла надежду, что она отправилась на Землю и прожила там свою жизнь, но Сук настаивала, что искрящаяся голубая лоза жимолости, которая обвивала перила балкона моего дяди на вершине калимбора, появилась в тот день, когда она пропала.
Кингстон заскрежетал зубами.
— Я думаю, ты забываешь, у кого яблоко.
Девушка пристально посмотрела на него.
Яблоко? Они говорили о том, которое появлялось во всех мирах? Прежде чем я успела сформулировать вопрос, девушка спросила:
— Почему ты здесь?
Как бы мне хотелось подняться на ноги или, хотя бы, сесть, потому что из-за моего распростёртого положения я выглядела слабой.
— Я здесь, потому что искала кое-кого. Девушку по имени Кира Локлир.
Бахрома тёмных ресниц, обрамлявших её темно-синие глаза, опустилась.