Жестокие слова
Шрифт:
— И почему его тело переместили в бистро, — сказал Бовуар.
Он сообщил об их посещении семейства Пуарье — m'ere et fils. [45] После этого Лакост доложила, что ей и Морену удалось узнать про Оливье Брюле.
— Ему тридцать восемь лет. Единственный ребенок в семье. Родился и воспитывался в Монреале. Отец — административный работник на железной дороге, мать — домохозяйка, ныне покойная. Получил хорошее образование. Учился в школе «Нотр-Дам де Сион».
45
Мать
Брови Гамаша взметнулись. Это была одна из ведущих частных католических школ. Анни тоже училась там, правда, несколько лет спустя после Оливье; ее воспитывали строгие монахини. Его сын Даниель отказался учиться в этой школе и предпочел менее жесткую общеобразовательную школу.
Анни изучала логику, латынь, осваивала умение разруливать конфликты. Даниель научился сворачивать косячки. Оба выросли порядочными, достойными людьми.
— Оливье получил магистерскую степень по бизнес-администрированию в Монреальском университете, работал в банке «Лорентьенн», — продолжала агент Лакост, читая свои записи. — Он работал с элитными корпоративными клиентами. Судя по всему, очень успешно работал. Потом уволился.
— Почему? — спросил Бовуар.
— Точно не известно. Завтра у меня назначена встреча в банке, а еще разговор с отцом Оливье.
— Что насчет его личной жизни? — спросил Гамаш.
— Я говорила с Габри. Они стали жить вместе тринадцать лет назад. Габри, которому тридцать семь, на год моложе Оливье. Он работал тренером в фитнес-клубе Ассоциации молодых христиан.
— Габри? — переспросил Бовуар, представив себе этого крупного рыхлого человека.
— Такое случается даже с лучшими из нас, — заметил Гамаш.
— Когда Оливье оставил работу в банке, они продали квартиру в Старом Монреале и переехали сюда, купили бистро и поселились над ним. Только тогда это было не бистро. Это был магазин строительных товаров.
— Неужели? — спросил Бовуар.
Он не мог себе представить что-то другое на месте бистро. Он попытался вообразить лопаты для снега, аккумуляторы, лампочки, свисающие с открытых балок или установленные перед двумя каминами. У него ничего не получилось.
— Но послушайте, что я вам скажу. — Лакост подалась вперед. — Я нашла это в документах земельного кадастра. Десять лет назад Оливье купил не только бистро, но и дешевую гостиницу. И на этом не остановился. Он купил все. Гастроном, пекарню и книжную лавку Мирны.
— Все? — переспросил Бовуар. — Он владеет всей деревней?
— Почти. Я думаю, этого никто не знает. Я говорила с Сарой в ее пекарне. С месье Беливо в гастрономе. Они говорят, что арендовали помещение у какого-то человека в Монреале. Аренда долгосрочная, плата невысокая. Чеки они отправляли в одну компанию с цифровым названием. [46]
— Оливье — это компания с цифровым названием? — изумился Бовуар.
Гамаш внимательно слушал, не пропуская ни слова.
46
Компания с цифровым названием — компания, которая пользуется своим
— Сколько же он заплатил? — спросил Бовуар.
— Семьсот двадцать тысяч долларов за все.
— Ого! — воскликнул Бовуар. — Это же целая гора денег! И где он столько взял? Кредит?
— Нет. Заплатил наличными.
— Ты сказала, что у него умерла мать. Может быть, он получил наследство?
— Сомневаюсь. Она умерла всего пять лет назад, но я попытаюсь выяснить, когда буду в Монреале.
— Ищи деньги, — сказал Бовуар.
При расследовании преступления, в особенности убийства, это было избитой истиной. А тут, кстати, оказалась большая сумма наличностью. Бовуар закончил делать запись на прикнопленном к стене листе бумаги, потом сообщил о том, что было обнаружено коронером.
Морен слушал как зачарованный. Вот, значит, как расследуются убийства. Не по тестам ДНК и чашкам Петри, не по ультрафиолетовым сканам или чему-то еще, что можно получить в криминалистической лаборатории. Все это, конечно, способствовало раскрытию преступления, но настоящая лаборатория была вот здесь, перед ним. Он посмотрел на человека, сидевшего напротив него, — тот тоже молчал, только слушал.
Старший инспектор Гамаш на мгновение отвел взгляд своих карих глаз от инспектора Бовуара и посмотрел на молодого агента. Улыбнулся.
Вскоре после совещания агент Лакост направилась в Монреаль, агент Морен — домой, а Бовуар и Гамаш медленно двинулись через каменный мостик назад в деревню. Они прошли мимо темных окон бистро и на широкой веранде гостиницы увидели Оливье и Габри.
— Я оставил вам записку, — сказал Габри. — Поскольку бистро закрыто, мы все идем на обед. Вы тоже приглашены.
— Опять к Питеру и Кларе? — спросил Гамаш.
— Нет. К Рут, — ответил Габри и был вознагражден их ошарашенными взглядами.
Ему вдруг показалось, что кто-то вытащил пистолет и навел его на двух дюжих офицеров Квебекской полиции. У старшего инспектора Гамаша вид был удивленный, тогда как Бовуар казался испуганным.
— Наверное, вам лучше надеть бронежилет, — шепнул Габри Бовуару, пока тот поднимался по лестнице на веранду.
— Ну уж нет, я туда не пойду. А вы? — спросил Бовуар у Гамаша, когда они вошли внутрь гостиницы.
— Ты что, шутишь? Упустить возможность увидеть Рут в ее естественной среде обитания? Я ни за что не откажусь от такого шанса.
За двадцать минут старший инспектор успел принять душ, позвонить Рейн-Мари, надеть свободные брюки, голубую рубашку, галстук и кардиган верблюжьей шерсти. Бовуара он нашел в гостиной — тот сидел с пивом и пакетиком чипсов.
— Вы точно не передумали, patron?
Да, искушение было, Гамаш не мог не признать этого. Но он отрицательно покачал головой.
— Я буду держать свечку в окне, — сказал Бовуар, глядя, как его шеф покидает гостиницу.
Обшитый вагонкой дом Рут находился совсем рядом и выходил на деревенский луг. Он был небольшой, с крыльцом и двумя фронтонами на втором этаже. Гамаш уже бывал здесь, но всегда с блокнотом наготове — записывать ответы на вопросы. И никогда — гостем. Он вошел, и все лица повернулись к нему, и все двинулись в его сторону. Мирна успела первой.