Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны
Шрифт:
Во-первых, концепция «Югославии», весьма сомнительная в те времена, остается таковой и по сей день. Эта страна появилась на развалинах Первой мировой войны лишь в 1918 г. Она раскинулась между остатками трех великих держав XIX в. – России, Австро-Венгрии и Османской империи, объединив в себе три великие религии – христианское православие, католицизм и ислам (даже четырех, учитывая небольшое еврейское меньшинство, почти уничтоженное войной), и стала родиной для более полудюжины больших национальностей и этнических меньшинств. Все они поколениями соперничали друг с другом, одолеваемые мелочной завистью. В период между войнами две самые сильные политические группы – сербские монархисты и Хорватская крестьянская партия – бесконечно спорили о том, должна ли Югославия оставаться единым королевством, если да, сколько автономии должен иметь каждый регион.
Во время Второй
Из этого месива яростного соперничества появились два главных противника. Во-первых, усташи – крайне правая политическая группировка, возведенная во власть итальянцами в качестве марионеточного правительства в новом независимом государстве Хорватия во время войны. Режим усташей стал одним из самых страшных на всем континенте. Во время войны усташи занимались этническими и религиозными чистками с размахом, который превзошли разве что нацисты. На них лежит ответственность за систематические убийства сотен тысяч этнических сербов и насильственное обращение других сотен тысяч в католичество. В самом печально известном тюремном лагере в Ясеноваке они истребили около ста тысяч человек, более половины из которых – сербы. Однако усташи не единственные в Югославии коллаборационисты, существовали несколько сербских, словенских и черногорских крайне правых группировок и боевых групп, правда, усташи, несомненно, самые влиятельные.
Им противостояла вторая основная сила в Югославии, та, которая в конечном счете вышла победительницей, – партизаны-коммунисты. Партизаны постепенно превзошли по численности все другие движения Сопротивления, включая роялистов-четников Дражи Михайловича, и превратились в огромную боевую армию, пользовавшуюся поддержкой союзников. В нее входили мужчины и женщины всех этнических меньшинств, большинство сербы, спасавшиеся от преследований. Позже в ходе войны большое количество четников – тоже сербов – переметнулись к партизанам. Отчасти из циничного желания оказаться на стороне победителя, отчасти в стремлении уничтожить хорватов-усташей, которое перевешивало любые политические различия со своими соплеменниками-сербами. Так, в конце войны в Югославии сложился особенный этнический климат. Руководство партизан, возможно, было заинтересовано в возвращении государства Хорватии в состав Югославии, а перед многими рядовыми стояла первоочередная цель – месть хорватам вообще и режиму усташей в частности.
В течение последних шести месяцев войны вооруженные силы Германии провели грандиозный вывод войск со всей территории Балканского полуострова. Когда они отступали через Югославию в апреле 1945 г., к ним присоединились различные местные группы коллаборационистов, солдат и боевиков. Цель этих групп состояла в том, чтобы с боями пробиться к территории, захваченной англичанами в Австрии и Северо-Восточной Италии. Они рассудили, что после жестокой войны англичане с большей вероятностью, нежели войска Тито, проявят к ним милосердие, когда они сдадутся.
Когда усташи в конце концов покинули Загреб 6 мая, среди гражданского населения началась истерия. Есть предположения о том, что усташи намеренно распространили панику с целью спровоцировать более массовый уход населения. Во всяком случае, большое количество беженцев присоединилось к уходящим войскам, и некоторым из них, очевидно, было выдано оружие – факт, который в будущем весьма затруднит процесс отделения агнцев от козлищ. Огромная толпа людей – сотни тысяч – потянулась на север через Словению к австрийской границе. Они были полны решимости добраться до Австрии, прежде чем сдадутся, вследствие чего еще долго после окончания войны во всей Европе продолжали сражаться.
События, произошедшие в Бляйбурге, уже давно являются темой для сочинения мифов и ведения споров. В послевоенные годы хорватские эмигранты утверждали, что на австрийскую землю пришла вся хорватская армия, англичане разоружили ее бойцов и передали партизанам на уничтожение. Многие настаивали, что «предательство» англичан являлось военным преступлением, а их отказ защитить хорватов – нарушение Женевской конвенции 1929 г. Однако на самом деле лишь небольшая часть хорватских войск и беженцев дошла до территории Австрии – возможно, тысяч двадцать пять. Еще около 175 тысяч человек тянулись следом в колоннах длиной от 45 до 65 километров. У англичан не было выбора, кроме как приказать им сдаться партизанам, ввиду отсутствия у них средств и продовольствия для размещения и обеспечения такого огромного количества беженцев в этом отдаленном уголке Австрии. Кроме того, они хотели, чтобы этот район был чист на тот случай, если им самим понадобилось бы вести военные действия против партизан Тито, которые уже вторгались в районы Австрии и Северо-Восточной Италии и угрожали присоединить их к Югославии.
Обвинения в предательстве также основывались на том, как англичане обращались с теми, кому все-таки удалось им сдаться. За несколько дней до прибытия хорватов в Австрию прибыла армия (численностью от 10 до 12 тысяч человек) коллаборационистов – Словенская национальная гвардия, недавно переименованная в Словенскую национальную армию. Англичане разоружили их и отправили в лагерь неподалеку от Виктринга (Ветринже) – небольшого городка в нескольких километрах к юго-западу от Клагенфурта, но без намерения держать их там. Вместо этого они планировали возвратить их в Югославию при первой же возможности. Понимая, что словенцы будут сопротивляться любой попытке отправить их назад, англичане сделали вид, что перевозят их в лагеря, расположенные в Италии. Подобная уловка применялась и к казакам, взятым в плен в этом регионе; их офицерам объявили, что их везут на переговоры, тогда как на самом деле должны были передать в руки Советов. Такой явный обман не способствует возникновению хорошего отношения к англичанам у тех, кто спасся или пережил массовые убийства, вскоре последовавшие. Скорее всего, англичане точно знали, что ждет этих пленных.
Тем, кого отправили назад к австрийской границе или захватили в плен партизаны Тито в самых северных районах Словении, предстояли огромные и подчас трагические испытания. Большая часть пленных была отправлена пешим маршем вдоль реки Дравы в направлении Марибора, где партизаны построили транзитные лагеря. Сначала эти передвижения проводились довольно организованно и профессионально, но, по словам наблюдателей, пленные становились тем опаснее, чем дальше уходили от безопасных рубежей союзных войск. Партизаны, охранявшие их, не давали пленным ни еды, ни воды и зачастую отнимали у них разные ценные вещи вроде авторучек, часов, обручальных колец, сапог или ботинок. Когда в колонне неизбежно появлялись промежутки, задним рядам отдавался приказ бежать, чтобы догнать ушедших вперед. Чтобы подстегнуть пленных двигаться живее, отстававших часто пристреливали без предупреждения.
В 1960-х гг. хорватский эмигрант Джон Прсела собрал воедино десятки свидетельских показаний от тех, кто пережил пешие переходы в Югославию под дулами автоматов. Большинство из них сходятся в деталях. Свидетельские показания немецких солдат, собранные правительственной комиссией Германии в 1960-х гг., являются дополнительным подтверждением. Условия «маршей смерти» были крайне жестокими. По мере того как пленные с трудом продвигались к Марибору, хорватских солдат и гражданских лиц расстреливали по любому надуманному поводу, даже выход из колонны с целью облегчиться мог оказаться роковым. В деревнях, расположенных вдоль пути следования колонн, местные жители оставляли для них еду и воду, но всякий, кто пытался взять их, мог тоже получить пулю. Если у человека кончались силы, это его не спасало. Один пленный, переживший такой переход, по фамилии Станкович, рассказывает о пятидесятилетнем священнике, которого убили всего лишь за то, что слишком устал и не мог идти дальше.