Жестокий космос
Шрифт:
— Да, мне тоже интересно, — хмыкнул Дед Максим.
— Уж не потому ли, Максим Дмитриевич, что вы его как-то поймать умудрились? — Теперь уже Юлька очень нехорошо прищурилась. — Загнали… куда-то, а в сенсорном поле оставили жалкие огрызки!
— Которыми ты очень неплохо воспользовалась, — парировал старший техник. — Впрочем, ладно. Убедила. Твой интерес понятен.
— Так что в итоге делать-то будем? — покосился я на Макса. — Договариваться? Или?..
— Работать будем, — усмехнулся мой соратник. — Вернее, вести противоправную деятельность в составе преступной группы. По предварительному сговору. Так что в случае провала никому мало не покажется, коллеги!..
Ну
Макс, кстати, тоже едва заметно улыбнулся, причём довольно. Даже самодовольно, чего я за ним давненько не замечал. Что и не мудрено: каков ловкач! Пожертвовав малым, сохранил в тайне от журналистки целых две крайне перспективных технологии: матовый цилиндр и портал, которым пользовался «косплеер». А они в сумме, пожалуй, гораздо ценнее будут, чем любой, пусть даже самозародившийся и бесхозный, искин. Которого, к тому же, ещё и воспитывать охренеешь.
Глава 27
Территория: зона влияния Колониального содружества
Сектор: Приграничье
Система: Мир Эндрюса
Статус: Поселение Рио-Плата
Дата: День 694 (8 апреля 2084 года), местное время 15:31.
— Красиво идёт! — восхищённо выдохнула Юлька, приставив здоровую ладонь козырьком ко лбу, дабы местное солнышко, оно же звезда Эндрюса, глаза не слепило. — Если честно, ни разу ещё не видела, как шаттл на посадку заходит! Я имею в виду, со стороны!
Ну, что тут скажешь? Права репортёрша, как ни крути. Мы с Максом данное зрелище наблюдаем уже далеко не первый раз, но всегда с замиранием сердца: эвакуация — самый ответственный этап любой миссии. А тем более такой, как наша текущая. Редко когда мы несём настолько серьёзные потери. Хорошо хоть, что в ситуации в целом разобрались, и есть, что предъявить начальству. Хотя как раз ему в последнюю очередь, прежде кое-кому ещё предъявы выкатим. Надо лишь до Рио-Рохас добраться, но теперь, с прибытием «Грифа-второго», это уже исключительно дело техники. А также мастерства пилота Силич. Влада, конечно, по этому параметру несколько уступает покойной Саре Эштон, но лишь самую чуточку. Мы, как пассажиры, разницы даже не почувствуем. Единственное, как собеседник дамочка с сербскими корнями так себе — очень уж нелюдима. Но это напускное, я этот нюанс давно уже просёк. Просто не хочет привязываться к бойцам, потому что мы в её понимании самый натуральный расходник. Цинично, тут не поспоришь. Зато справедливо.
— Главное, чтобы у корпов ещё одной лоханки с ракетами не нашлось в загашнике, — сварливо буркнул Макс.
Впрочем, это тоже нормально в его нынешнем состоянии. Каком? Да паршивом, если честно. Я же говорил, что теперь недели на две вперёд ему головняк обеспечен? Так вот, это в прямом смысле слова. И уже началось. Медикаментозное вмешательство всегда чревато, и вслед за довольно коротким — чуть больше пары часов — периодом активности наступила вялотекущая апатия вкупе с дикой мигренью. Однако Дед Максим мужественно боролся с недугом. А чтобы на нас с Юлькой лишний раз не срываться, замкнулся в себе, лишь изредка разражаясь бурчанием из-за какой-нибудь мелочи.
— Да ладно тебе, старый! — примирительно похлопал я его по плечу. — Кэп же ясно сказал: нет на планете кораблей! И в ближайших окрестностях тоже.
К слову, за прибывшей (ну, почти) «кавалерией» мы наблюдали с относительно свободного пятачка у
— Да много ли проныра Фохт знает, — поморщился старший техник.
Но это, я так подозреваю, от очередного приступа головной боли. Так-то Макс к Валентину Карловичу со всей душой.
— Они три витка вокруг планеты дали, — напомнил я напарнику слова кэпа. — То есть с гарантией просканировали. Уж на это у «Ливингстона» возможностей хватает, сам знаешь.
— Угу, а до этого благополучно проморгали… — снова врубил старого деда Макс.
— Ники-и-ит?.. — потеребила меня за рукав Юлька.
— Чего? — поспешил я отвлечься на журналистку. Ну его, Макса. Он за следующие две недели и без того мне всю плешь проест. — Опять какую-то фигню задумала?
— А чего сразу фигню?! — насупилась та. — Спросить просто хотела!
— Спрашивай, — сжалился я над соратницей.
— А вот это я могу в отчёт вставить? — ткнула девица пальцем в приближающийся шаттл. — Ну, в итоговый?
— А ты до сих пор надеешься репортаж сделать?! — не на шутку изумился я. — Мы же вроде обсудили уже всё!
— Я на всякий случай! — заверила Юлька. — Вдруг корпы в бутылку полезут и не станут договариваться со Службой нейтрализации? А у меня уже всё готово! Чего добру-то пропадать?
— А, делай, что хочешь! — в сердцах махнул я рукой. — Если не лень лишний раз напрягаться.
— Слово «лень» отсутствует в моём рабочем лексиконе! — изобразила Юлька строгую училку из начальной школы. — И это, Болтнев… ну-ка, улыбнись и помаши мамочке ручкой!
А, чтоб тебя! Впрочем, уж кому-кому, а мне грех жаловаться. По той простой причине, что предыдущие почти три часа я откровенно страдал фигнёй и маялся от безделья, а работали исключительно Макс с Юлькой.
Ну, как работали? В основном языками чесали, между делом умудрившись — как только позволила техническая возможность — дистанционно взломать внутреннюю сеть Телецентра, а затем походя переформатировать софт под собственные нужды.
Почему походя? Да потому что в основном они между собой отношении выясняли — профессиональные, ясен пень. Юлька всё никак не могла поверить, что Макс её прищучил, опираясь исключительно на лингвистические особенности кода, который перехватывал во время ночных боданий с ней и «косплеером». Ну и на аналогичные обрывки, достававшиеся айтишникам пострадавших от рук Энигмы-Тьюринга-Фэнси контор, а уже от тех — всей заинтересованной части сетевого сообщества. Иными словами, Дед Максим умудрился сопоставить «почерк» ночного вредителя с почерком всех трёх его (или все-таки её?) альтер эго. Так что пришлось Максу поневоле углубиться в такие дебри, что я уже минут через десять решительно перестал понимать, о чём эти двое спорят. Разве что предлоги и прочие междометия улавливал. А вот всё остальное — увы! В отличие от той же Юльки, которая к исходу второго часа, кхм, дискуссии, кажется, врубилась. В методу. А ещё практически влюбилась в её, методы этой, разработчика. В платоническом смысле, конечно же. По крайней мере, восхищение во взглядах, которые Юлька то и дело бросала на Макса, сквозило неподдельное. Не удивлюсь, если через какое-то время наша сообщница превратится в вернейшего адепта новой веры. Имя которой, как нетрудно догадаться, киберлингвистика. А что? Макс, он такой!