Жестянка 2
Шрифт:
Во-первых, за редким исключением нет самой необходимости перемещаться очень быстро. На Жестянке никто никуда не торопится, если сравнивать с реалиями мегаполиса. Здесь совсем другой темп жизни — размеренный и расчётливый.
Во-вторых, это опасно. Гравилёт не имеет систем безопасности водителя и пассажиров, кроме кустарно установленных примитивных ремней. И кресла такие же — модели КН, «какие нашли». Всё это оборудование, естественно, не проходило лабораторных или натурных испытаний, никто и не горит желанием стать первым испытателем. Нет и привычных атрибутов транспортного комфорта: крыши, дверей и ветрового стекла. Уже на «детской»
В-третьих, мы не диверсанты, которым нужно быстро добраться из пункта А в пункт Б, натворить там дел и так же быстро смыться. Мы разведчики новой планеты, которые должны, постоянно проявляя любознательность, собирать разностороннюю информацию, проверять её и уточнять.
Много ли разведаешь, пролетая над новыми землями на большой скорости? В нашем деле ценятся не пройденные километры, а количество информации на километр пути. Так что торопиться не нужно.
Долгое время грунтовка прижималась к большой двугорбой, или даже трёхгорбой горе с пологими склонами, которую в посёлке называют то Лысой, то просто «холмами». Именно Лысая так удачно закрывает Пятисотку зимой от неприятных северных ветров. Вершина действительно лысая, а вот склоны густо покрыты практически непроходимым кустарником и низким лесом без всяких грунтовок и даже звериных троп. Радист Некрасов давно мечтает поставить на холме большую антенну и «покрыть вообще все». Но кто ж ему даст столько кабеля и других ресурсов…
Люди на Лысую не ходят. Когда я впервые поднимался туда в полной выкладке, то проклял всё на свете. Мёртвого города с вершины не видно, на север там обзор в принципе плохой. Зато хорошо видно полигон, саванну, простирающуюся до Большой реки, примерно треть дороги в город и, конечно, во всей красе предстают Чёрные горы. Лесистое плато с обрывом, где находится станция «Дивное» тоже видно, через хорошую оптику можно даже разглядеть пару строений. В общем, на остальные стороны света вид замечательный.
Вот как сейчас.
Земля и бескрайне небо… Между землёй и небом — тонкий слой искусственной питательной среды по имени Жестянка, размазанный таинственными Смотрящими по безымянной до того планете… Растерянные и испуганные собственным беспамятством люди, перемещённые сюда не по своей воле. Они поставлены в тяжёлые условия коллективной борьбы за жизнь, потому что исключительно личное выживание невозможно.
И где бы ты ни был, чтоб ты не делал, как бы ни старался спрятаться от этой общей проблемы и работы в глухом лесном углу или в домике, закрывая глаза ладошками, Жестянка никуда не денется. Она заставит тебя выбрать правильный ход или бездарно превратиться в историческую пыль. Не все это понимают, надеясь на других и на авось. Но они поймут. Жестянка заставит.
Гравилёт начал быстро замедляться. Что там?
— Табличка какая-то! — крикнул мне Мустафа через плечо, останавливая плиту.
Точно, какая-то табличка на столбе справа. Половина дощечки снесена выстрелом дробью, на уцелевшей части видны характерные отверстия. Если что-то и было нанесено краской, то оно исчезло. Ноль информации.
— Ничего не меняется, — криво усмехнулся я. — Куда не попади! Хоть на старой планете, хоть на новой, везде найдёшь расстрелянный дорожный знак.
Спешились. Есть повод поприседать, размять кости, отлить на железную трубу.
— Четвёркой саданули. Богатые
Второй знак встретился примерно через километр. Этот железный щит был надёжно закреплён на двух трубах и был он гораздо больше и целее. Его не расстреливали.
— Сталкеры не упоминали, — констатировал я. — Но и объект так себе.
— Вы что-нибудь можете прочитать? — спросил Пикачёв.
Да где там… Солнце и дожди сделали своё дело, краска давно облетела, даже сами места начертания букв едва угадываются.
— Я всё-таки сфотографирую на всякий случай, а дома отдам школьникам, пусть потанцуют с фильтрами да бубнами, — решил Мустафа. — Может, что и проявится.
Вот где сюрреализм: даже оставшись без сотовой связи, уцелевшие смартфоны продолжают приносить пользу людям. И здесь группа не задержалась, мы только коротко обменялись мнениями.
— Похоже, ценный совет Деда о разумном обходе Мёртвого города с востока идёт лесом, — заявил Спика, срывая длинную травинку.
— Как раз лесом-то он и не идёт, — заметил я, внимательно оглядывая негостеприимную местность. Всё те же холмики и непроходимая растительность… Хуже нет ландшафта для глайдера, в огибающем режиме исхлещет все борта. Это нам грунт не видно, а гравилёт начнёт прилежно повторять рельеф. На ручном управлении с подъёмом ступеньками? Утомительно и опасно засветкой. Что поделать, глайдер вообще не любит горки.
— А если попробовать обойти с запада? — подал голос Мустафа.
— Мы ничего не знаем о том районе, — напомнил Пикачёв, кроме того, что там охренительно густой лес и есть какая-то речка. — Шариться наугад не айс, воткнёмся в какие-нибудь чигиря, потом выбирайся задним ходом.
— У них, говорят, лучницы на загляденье.
— Точно, Денис, ну их, нам для комплекта только робингудов не хватало, — поддакнул Спика, уже начавший жевать свой силос.
— Понял, предложение снимается, — легко согласился Мустафа. — Идём, как шли, постепенно повышая бдительность.
Я согласно кивнул. Именно так, в состоянии полной боевой готовности постоянно находиться невозможно. Быстро выгораешь.
По-настоящему интересный объект появился примерно через полчаса, и здесь было чему удивиться.
На обочине, в широком и удобном месте стоял строительный вагончик — непременный атрибут производства дорожных работ и ситуативных стоянок строительно-дорожной техники. Заводская сборка. Крашеный в аквамарин профнастил корпуса без царапинки, широкий уголок. Есть катафоты и даже габаритные огни. Колёса спущены, естественно, балок стоит на дисках, но резина, скорее всего, целая, с учётом того, что циклов перемерзания тут практически не бывает, а вагончик в таком виде никто по грунтовке не таскал. Под колёсами — стальные колодки с ручками.
Позади имеется маленькое окошко со стеклопакетом и вынесенный наружу металлический ящик с отдельным козырьком и дверцей. Я заглянул внутрь. Ого, генератор! Дверца притянута к корпусу и надёжно прихвачена двумя красными петлями велосипедных замков. Просто так не откроешь.
— Он же новый, парни! — сказал ничего не понимающий Мустафа.
А никто не понимал. Вагончик действительно выглядел так, словно всего месяц как с завода.
— На крышу посмотрите, — предложил Хайдаров, и я поднял голову. Антенна? Или даже две?