Жестянка 2
Шрифт:
— Ни шагу от стола! — отрезала старшая медсестра и удалилась по коридору.
Ладно, подождём.
Она вернулась через двадцать минут и просто так, словно обыденно сообщила:
— Пациент умер.
Я оторопел.
Конечно, мне было понятно, что состояние у парня критическое, что ранения он получил очень серьёзные. Но мы же довезли его! Как там, стабилизировали! Спасли! И вдруг…
— Как же так?
— Жди, — ответила она. — Сейчас подойдёт Коломбина и ответит на твои вопросы.
Да какие
И ниточка оборвалась.
— А Магдалина Оттовна?
— У неё через сорок минут ещё одна операция. Знаешь, Рубин, у нас тоже бывают авралы… Отдохнуть ей нужно, хоть чуть-чуть. Тем более, что оперировать придётся ребёнка, его из города привезли.
Делать нечего, я уселся на жёсткую лавочку для посетителей, хоть бы стулья поставили.
А потом пришла смертельно уставшая Екатерина и глухим тихим голосом сообщила нечто стандартное для таких случаев: сердце, хоть и молодое, не справилось с такой нагрузкой, отягощающее заражение, откуда-то взявшийся ожог, большая кровопотеря, шок, сделали всё, что могли…
Она говорила профессионально отрешённо, недалёкий человек может спутать с безразличием. А я всё слушал, но уже думал о другом: «Надо сообщить в Переделкино, чтобы выезжали для опознания. Если он из Переделкино, конечно. По возрасту вполне может оказаться кем-то из сталкеров. Из какой-нибудь общины, тогда как? В любом случае нужно идти в радиорубку».
— Он приходил в сознание, — услышал я прозвучавшие чуть громче слова Екатерины и поднял глаза.
— Смог что-то сказать?
— Да. Сказал, что лодка утонула. Дословно. Лодка утонула. Это всё, Денис, большего тебе никто не сообщит. Давай, иди отдыхай и дай отдохнуть нам.
Попрощавшись, я поплёлся обратно в штаб, что дома-то делать? Но по дороге вспомнил, что так и не поужинал и изменил маршрут. Хоть булку какую-нибудь возьму. С повидлом. Взял гораздо больше — кроме булок, добрые женщины вручили мне большой кусок варёного мяса на кости и пучок зелени. С этим багажом я уже бодрее пошёл к штабу, говоря себе, что повидло с мясом вполне стыкуется. И только за столом осознал, что наши из поездки к Бизону до сих пор не вернулись.
Поднялся в радиорубку.
— А что, Никитос тебе не сообщил? — удивился радист Некрасов.
Никита это ученик Левши. Хороший пацан, но тот ещё шалопай. Ветер в голове, член поперёк мозгов. Просто нужно пороть периодически… Я вздохнул. Нет, этого огольца в текущем дурном возрасте репрессиями не исправишь, даже если пороть каждый день с утра до вечера.
— О чём? — вообще-то, передачу любой информации от главного радиста задерживать не принято.
— Наши остались в деревне у сталкеров, в ночь не пошли. У них всё нормально, утром прилетят. Шёл бы и ты спать, Денис, на тебе лица нет.
— Да-да…
Закрыв штаб на ключ, я наконец-то отправился домой, но по дороге решил заглянуть к Спике. Голова гудела от сомнений и противоречивых мыслей, хотелось с кем-то поделиться.
— Ты охренел, Рубин? Спит уже твой Пикачёв,
Вот так.
Все нормальные люди уже спят, отдыхают перед очередным трудовым днём, один я болтаюсь, как шакал, по притихшему гарнизону. Скоро часовые с вышек начнут останавливать. Ненормальный, наверное.
— Лодка утонула, — вслед за мной повторил Казанников.
— Так точно, только эти слова, если говорить о сказанном в больнице, — подтвердил я. — Это значит, что дело либо в самой реке, либо в том, что находится за ней, на другом берегу.
— А если он вообще не собирался переправляться на левый берег? — предположил Мустафа.
— Ага, он там чисто рыбу ловил, чтобы потом на позвонках тащить весь улов в город, — ехидно хмыкнул Спика. — Кстати, вот и ещё вопросик на тысячу рублей: что это была за лодка? На Клязьме делают тяжёлые таёжные, у нас таких нет. Да и как её можно переправить на Большую? Дураку понятно, что никак, так ведь, Владимир Викторович?
— Пикачёв, ты всё-таки следи за словами, будь добр, — недовольно поморщился Дед.
— Не, это чисто для связи слов…
Я взял из пачки лист писчей бумаги и карандаш.
Так, что мы имеем, какие вопросы? Иосиф Самуилович как-то учил, что не обязательно даже что-то писать, если ещё нет конкретики, можно просто рисовать, обозначая кружочками, квадратиками, линиями и какими-нибудь рисунками всякие проблемы, объекты, связи, события и прочее… Говорил, помогает в анализе.
Начну. Так, что у нас будет назначено главной проблемой? Нарисовал первый прямоугольник и замер, не решив, что написать внутри. Что-то не то, в сериалах и фильмах у героев получалось гораздо лучше, решительней. Ещё и фотографии кнопками пришпиливали.
Почувствовав на себе взгляд, я увидел, как заметивший мои графические упражнения Казанников улыбнулся, но как-то без особого веселья… Дернувшийся уголок рта обнажил старую золотую коронку, отчего улыбка шефа получилась ещё и зловещей.
Молодец Дед, даже после больницы хорошо держится. Гладко выбрит, пахнет хорошим парфюмом, уверен в себе, одет в отличную по здешним меркам летнюю пару.
— Долблёнка! — громко предложил свой вариант Хайдаров.
Я одобрительно показал ему большой палец.
— Дятлы работали, — не выдержал Пикачёв.
— Семён, выгоню, — сухо предупредил его Казанников.
— А если это была небольшая резиновая лодка, ну, в смысле надувная с подвесным мотором? — вставила своё слово Кретова. — Под одними вёслами на «резинке» долго не прошлёпаешь.
— Штучный товар, Ирина, толковые надувные лодки в баррелях крайне редко попадаются, это же не про «Нырок» для самоубийц, — напомнил я, коряво рисуя на бумаге уродливую лодку. — Мы за всё время всего лишь пару таких нашли, и то одну подрали при извлечении. А если покупать с рук… Даже не знаю, сколько такая надувнушка с подвесником может стоить.