Жили-были (худ. Е. Рачёв)
Шрифт:
— Интересно, — жутким шепотом обратилась к Тате прокашлявшаяся Светлана Николаевна. — Он его… что? Любит? Целует?
— Уважает, — ответила на вопрос Галочка, сотрясаясь от нездорового смеха.
Тата играла желваками и никак не комментировала ситуацию.
Остаток ужина прошел скомканно, несмотря на попытки Максима развеселить дам интеллектуальными анекдотами.
Когда гости уже уходили, Галочка не выдержала и оттянула Максима в угол.
— Это правда? Ты голубой?
— Нет, конечно. Зато твоя мама не будет к тебе в претензии.
— Тебе не в философы,
— Психология — мое хобби. Ты удовлетворена?
Галя была не удовлетворена, а раздавлена. Лучше бы он был геем. А теперь… Она легко могла перестать считать себя женщиной, поскольку сейчас из ее квартиры уходил роскошный мужчина, очень мягко и ненавязчиво отказавшийся от нее. Он сделал это так красиво, что его даже не в чем было обвинить, чтобы облегчить свои моральные страдания.
Гале хотелось плакать. Даже мама не приставала к ней со своими обычными колкостями.
— Бывает же такое. Чуть не вляпались. А Татка-то хороша! То-то я смотрю, она своего племянничка так сбыть хочет. Надо же. А какая артистка! Можно подумать, что его голубизна для этой старой курицы новость. Ты согласна?
— Да, мама, — Галя тупо смотрела в пол. Она была совершенно согласна с тем, что Тата похожа на курицу.
Утром Галину разбудил надрывный звонок телефона.
— Ну-у-у? — простонала в трубку Наташка.
— Сколько времени? — Галя полночи обдумывала резюме своего жизненного пути, переоценивала ценности и строила планы на будущее без интеллигентских и прочих комплексов. Оставшиеся до рассвета часы она смотрела невнятные эротические сны, перемежавшиеся недовольными выступлениями завуча начальных классов. Суть их казалась неуловимо мрачной и побуждающей к каким-то немедленным свершениям, — Что случилось?
— Нет, это она меня спрашивает, что случилось! Мне нравится постановка вопроса! — хмыкнула Наташка. — Это я тебя спрашиваю: что случилось? Я всю ночь не спала, переживала! Где предмет?
— Какой предмет? — зевнула Галя. — Я спать хочу.
— А что ты ночью делала? — радостно поинтересовалась Скачкова, предвкушая подробный рассказ.
— Думала.
— Думала? — Этому возгласу разочарования могла бы позавидовать любая актриса со стажем.
— Да. Думала. Как ты считаешь, мне светлый блондин пойдет?
— Пойдет! — убежденно подтвердила Наташка. — Ты, мать, так застоялась, что тебе и лысый брюнет и плешивый рыжий сейчас пойдут. Не говоря уже о светлом блондине!
— Я про цвет волос.
— Чей? Твой?
— Естественно, мой. А чей же еще? — недовольно насупилась Галочка. Новая жизнь начиналась с непонимания, к тому же слишком рано. Это показалось ей плохим знаком.
— Ну да, ну да, — забормотала Наташка. — Прости, забыла, с кем разговариваю.
— Так что, пойдет? — поторопила ее Галя.
— Нет, вряд ли. А что, решила сменить имидж?
— Решила. Пойдешь со мной?
— А кто ж еще с тобой пойдет? Разумеется я. Если пустить твою маму, то тебе за бешеные деньги нарастят косу до
— Прямо сейчас.
— То есть если я подъеду через пару часов, то ты уже начнешь одеваться? — хихикнула Наташка, привыкшая к Галочкиной медлительности.
— Нет. Будь через час!
— Ого, не иначе как мы начинаем новую жизнь! — попыталась изобразить уважение Скачкова. — А чего с воскресенья, а не с понедельника? Все мои знакомые алкаши новую жизнь начинают с понедельника.
— Я не из этой категории, — отрезала Галочка. — Поэтому я начну с воскресенья.
— Ну-ну. Жди. Сейчас буду.
Наташа начала терзать кнопку звонка через полтора часа. Будучи Галиной ровесницей, Наталья Скачкова ценила каждый день своей жизни. Она была твердо убеждена, что судьба подкинет ей шанс, выбрав самый неудачный момент. За фортуной водился такой грешок. Поэтому Наташа всегда во всеоружии.
В отличие от Галины, она не ждала никакого принца с цветами, желанием любить вечно и штурмовать бастионы чистоты и невинности. Главное, — рассуждала она, — чтобы от мужчины был прок. Она вообще была девушкой хозяйственной и практичной. А имевшаяся у нее на руках дочь Маня повышала чувство ответственности и желание устроить бытовую часть личной жизни. Романтическая же имелась в избытке: неудачно женатые рыцари приходили к ней выпить и поплакаться.
Иногда Наташе казалось, что все ее кавалеры женаты на одной и той же склочной обрюзгшей бабе, жутко ревнивой, требующей денег и при этом постоянно болеющей. Если поначалу она искренне верила, что рано или поздно воздыхатель поймет, где его настоящее счастье, и женится на молодой красивой Наташеньке, то с годами до нее дошло, что несимпатичные, морщинистые и обвешанные детьми тетки держат мужиков прочнее, чем хотелось бы. Отобрать свое счастье можно только насильно, уведя своего мужчину, как козла на веревке. Но, позволив увести себя один раз, он может войти во вкус и гулять вдоль чужих плетней как переходящее красное знамя. Такой опыт у Наташи уже был. Правда, Федора она ни у кого не уводила. Сознательно. Хотя все-таки получилось, что увела.
Федя был изумительным по своей детской непосредственности и искренности чувств. Позже выяснилось: непосредственность проявлялась, как только парень выпивал больше двухсот грамм горячительных напитков. Зато искренность чувств бурлила в нем постоянно, поскольку бешеный темперамент дался ему еще при рождении.
Наталья всегда хотела быть верной женой, о чем и сообщала неодобрительно относящейся к ее ветрености Галочке. Свое поведение она объясняла тем, что надо по-быстрому нагуляться, чтобы потом спокойно сидеть дома, не создавая проблем ни себе, ни другим. Ни на какую любовь мадемуазель Скачкова, конечно, не рассчитывала. Ставка делалась исключительно на приспособленность кавалера к экономическим условиям. Парни относились к ней на удивление несерьезно, и до двадцати пяти лет ни один не предпринял попытки жениться. Такая тенденция Наташку нисколько не пугала. И это свое безразличие к подобному поведению мужчин она приводила в пример Галочке, страшно страдавшей из-за отсутствия женихов.