Жираф Джим
Шрифт:
Я вылетаю из комнаты пулей, несусь вверх по лестнице, врываюсь в уборную и хватаю рулон туалетной бумаги. Потом, мысленно сопоставив ширину рулона и размер жирафьего носа, ставлю бумагу на место, бегу вниз, в кухню, хватаю рулон бумажных полотенец и мчусь обратно в кладовку.
— Это зачем?
— Ты сказал, что чихнешь.
— Правда?
Пару секунд я обдумываю услышанное, а потом говорю:
— Сдается мне, у меня плохой день. То есть ночь.
—
Я встаю на стул, со стула — на стол и лезу пальцами Джиму в нос. Мобильный выходит легко, вместе с увесистой плюшкой соплей, заляпавших мне всю футболку с Космонавтом в космосе.
— Спасибо, Спек. Ты настоящий друг. Когда-нибудь я сделаю то же и для тебя, только напомни. Ого, это чего? Твой компьютер? Давай, что ли, порнушки скачаем.
Я качаю головой. Я смотрю на свою футболку с Космонавтом в космосе, который сплошь залит вязкими носовыми выделениями.
— Посмотри, — говорю, указав пальцем на зеленоватые сопли.
— Это неинтересно, — заявляет Джим. — Я хочу посмотреть порнуху.
Тяжко вздохнув, я включаю компьютер и отхожу в сторонку. Сперва появляются цифры, потом — заставка с черепашкой. А потом коми зависает.
— Он так всегда.
— А я думал, что у тебя должен быть самый что ни на есть навороченный комп. Ты же повернут на всяком хай-теке.
— Это и есть самый что ни на есть навороченный комп.
— Ага.
— Компьютеры, они как автобусы, — говорю я с умным видом. — Сперва ты их ждешь целую вечность, а потом они вдруг ломаются.
Джим издает невеселый смешок, косится на меня с неприкрытым презрением, качает головой, но от комментариев воздерживается.
— Прошу прощения, на чем мы там остановились?
— Мы пытались включить твой компьютер. Может, попробуем перегрузиться?
— Ну попробуй.
Он отодвигает меня в сторонку и применяет старый испытанный способ работы с неисправной техникой, а именно — лупит копытом по корпусу. Машина перезагружается сама собой и заводится с первого раза.
— Вбей какое-нибудь слово.
— Какое слово?
— Ну, что-нибудь, что тебя возбуждает.
Я печатаю слово, вернее, целых два. Космический корабль. И нажимаю на Enter.
Джим глядит на экран, склоняет голову набок и смотрит опять, под другим углом.
— Вот уж не думал, что ты так умеешь.
— Невесомость, — вздыхаю я. — Они бы, что ли, хоть шлемы сняли…
— Попробуй еще раз. Закрой глаза и вбей первое, что придет в голову.
Я так и делаю. И на экране
Джим пробуждает меня к жизни смачным жизнеутверждающим поцелуем.
— Но-но, — говорю я, отплевываясь. — Без засосов. — Джим выпрямляется в полный рост, задевая ушами потолок. — Просто помоги мне встать.
— Мои поздравления, — говорит Джим, протягивая мне копыто. — Ты узнал свой фетиш.
— Что я узнал?
— Свой фетиш, Спек. Ту самую штуку.
— Какую штуку?
— Которая тебя заводит. Ты увидел порнуху с фетишем на босые ноги, и у тебя случилась эрекция. Кровь прилила к твоим модным боксерским трусам, и ты отрубился.
— Что за бред?
— Вставай, любитель понюхать чужие ноги.
— Как ты меня назвал?
— Хотя, по зрелом размышлении… — говорит Джим, легонько пиная меня ногой, так что я снова валюсь на ковер. — На колени, раб. Так и быть, можешь облобызать мне копыто. Мое могучее копыто.
— Не тычь мне в лицо этим раздвоенным безобразием, — говорю я ворчливо. — Кажется, ты там во что-то вляпался. Джим, давай сразу же проясним ситуацию. Я, Скотт Спектр, не фетиширую на копыта.
— Докажи.
— Хорошо, — отвечаю я самоуверенно. — Как?
— Иди за мной.
— Куда еще?
— К твоей жене, — говорит Джим и улетает вверх, через потолок.
Поскольку я простой смертный, мне приходится подниматься по лестнице.
— А при чем здесь моя жена? — говорю я, включая лампу на столике у кровати.
— Ну, у нее же есть ноги. Откинь одеяло.
— Она может проснуться.
— Если что, я ее вырублю, — говорит Джим, поворачиваясь к жене задней частью туловища.
— Кажется, мы собирались ее усыпить, а не убить.
— Ладно, делай, как я сказал.
Я приподнимаю краешек одеяла. И вот они, ноги моей жены. Босые, как в день появления на свет. Две аккуратные стопы, примыкающие к двум лодыжкам.
— Давай, Спек. Нюхай.
— Единственный запах, который я чувствую, это благоухание твоей призрачной задницы.
Он машет хвостом, наподобие малярной кисти. Как будто закрашивает пространство свежим воздухом.
— Вот так должно быть получше.
— Но лучше не стало. — Я выбираю ногу, осторожно раздвигаю два пальчика и нюхаю. — Ну и что? Ничего.
— А ты разденься. Сними с себя все.
— Только футболку, — говорю я, снимая футболку с Космонавтом в космосе.