Жить и сгореть в Калифорнии
Шрифт:
Он горит.
Пламя пляшет на крыше.
— Натали! Майкл!
Пожарный не пускает ее в дом. Она дерется, кричит:
— Там двое детей!
— Там нет никого!
— Есть! Там двое детей!
Наконец она вырывается и бежит к передней двери.
Внутри — сплошной дым, жар и темень.
133
Джек ползет в преисподней.
Он ползет на брюхе, потому что внизу, возле пола, еще есть немного воздуха,
Вот он нащупывает дверной проем.
Эта дверь должна вести на улицу, должна, но если он ошибся, то, открыв ее, он попадет в самое пекло и пламя поглотит его. Но выбора нет, и он толкает дверь и оказывается на улице.
Горит трава.
Черт, похоже, вся Калифорния в огне.
Сквозь дым он различает человеческую фигуру.
Ники торопливо спускается по скалистой тропинке.
Джек бежит за ним.
Кашляя, задыхаясь, Джек преследует его до самого пляжа и дальше, вдоль берега. Он чувствует, как колотится сердце, почти в такт прибою. Ники замедляет бег, и Джек настигает его и хватает.
Ники выворачивается, целя пальцем в глаз Джеку. Тому удается отстраниться, удар приходится по уголку левого глаза, рассекает скулу и на секунду лишает Джека зрения, но Джек все-таки совершает бросок туда, где должна находиться шея Ники, и валит его в полосу прибоя. Сев на него верхом, он сжимает шею Ники, толкая его вниз, под воду.
Большая волна, набежав, разбивается о берег, обдавая Джека белой пеной, но он не разжимает рук. Он чувствует, как пальцы Ники дергаются, хватая его за кисти, как тот брыкается, пытаясь сбросить его с себя, но Джек держит его, не выпуская его шеи, даже когда на него накатывает новая волна.
Он держит Ники под водой, а тот вырывается, барахтается, сучит руками и ногами, а Джек думает о Порфирио Гусмане, двух погибших вьетнамских подростках, Джордже Сколлинсе и своей собственной испоганенной жизни. И он все настойчивее жмет, толкая Ники вниз, под воду, пока не чувствует, как спина Ники ударяется о камни на дне. Белая пена отступает, и Джеку открывается лицо Ники с вытаращенными глазами, и он слышит собственный голос, свой вопль:
— Хочешь сделки, Ники?! Вот тебе сделка!
Слышит сам, как он выкрикивает эти слова.
И отпускает Ники.
Волочит его за шиворот на берег.
Ники кашляет, отфыркивается и ловит ртом воздух.
А Джек готов поклясться, что слышит собачий лай.
Он глядит вверх, на скалистый уступ, где расположился Монарк-Бэй с его жителями.
Деревья горят.
Ущелье заполнил огонь.
И Джек бежит.
134
Натали крепко обнимает Майкла.
Согревает его в своих объятиях.
Укрывает от холода соленых брызг океана.
Голос велел эвакуироваться. Эвакуироваться,
Сначала на лужайку, оттуда на улицу, заполненную народом, спешащим в сторону Тихоокеанской автострады, но Натали сочла это ошибкой, решила, что огонь как раз там.
Остановившись на секунду, она выбрала то, что считала самым безопасным, — побережье, там, если огонь доберется до самого берега, можно хоть в воду спрыгнуть и плавать там, пока не потушат пожар.
Она подхватила под мышку Лео и, взяв за руку Майкла, стала спускаться вниз, на берег. По ступеням, ведшим к Солт-Крик-Бич, где обычно их забирала тетя Летти, перед тем как отправиться с ними на пикник на взморье или на ловлю крабов и улиток в морских заводях.
Потому что тетя Летти наверняка будет искать их, думает Натали, и придет именно на это место.
Джек бежит вдоль берега, береговые скалы в огне, дымится полуостров Монарк-Бэй, и дым все гуще. Увидеть что-то в этом дыму очень трудно, и он не знает, как ему искать Майкла и Натали, остается только надеяться, что они как-то выбрались, и вдруг он слышит собачье тявканье.
Дети узнают его.
И идут к нему, потому что он взрослый. И они его знают.
— Где мой папа? — спрашивает Майкл.
Карие глаза огромны и полны слез.
— Где тетя Летти? — спрашивает Натали.
— Не знаю, — говорит Джек. — Она была здесь?
Натали дергает головой, что означает беспокойство.
Конечно, она здесь, думает Джек. Она здесь по той же причине, что и я. Господи, только бы она не прошла в дом!
— Все будет хорошо, — говорит Джек, обнимая детей. — Все будет в порядке.
Потому что людям свойственно лгать.
Их мама погибла.
Ее убил папа.
И единственный любящий их человек, возможно, рыщет сейчас там, где их быть не может, — в огне горящего дома.
А неподалеку маячит и ждет Россия-матушка.
Но Джек повторяет:
— Все будет в порядке.
И направляется к дому.
Дом горит.
Он входит вовнутрь.
Трудно различать предметы, трудно дышать. Дом наполнен дымом.
Летти! Летти!
Он пробирается по лестнице в комнату детей.
Она лежит ничком на кровати.
— О нет, нет! Не умирай! Пожалуйста,не умирай.
Она без сознания, но дышит. Он берет ее на руки и несет вниз по лестнице.
Охваченной огнем.
Слишком много лестничных пролетов горит, слишком много дыма.
А Летти едва жива.
И он бросается в огонь.
Выныривает из пламени, выбегает за дверь, на дымный воздух, и опускает на землю свою ношу.
— Не умирай, пожалуйста! Пожалуйста, не умирай!