Живая вода. Часть I. «Арктика»
Шрифт:
Медсестра растерянно засмеялась, видимо, решив, что это такая шутка.
– Пока позанимайтесь с куратором, это даже на пользу, верно? – ответила она. – Я назначу Вам курс лечения.
Лиса откинулась на спинку стула, закатив глаза.
После вчерашнего она страшно боялась встречи с Каланом. Зачем он прикрыл её перед сторожем? Расскажет ли обо всём воспитателям? Или использует данный эпизод как ещё один козырь перед не слишком послушной ученицей? Впрочем, гадать – дело неблагодарное. Всё будет так, как будет.
– Вы в порядке? – встревожено
– В полном, – ответила та.
Афалина заливалась соловьём. Не особо успешная в точных науках, на уроках литературы она словно расцветала. Калан был уверен, что она в своё время станет большим светилом в этой науке. По крайней мере, так тонко чувствовать произведения дано далеко не каждому. Аллюзии, которые, словно пасхальные яйца, находила в сложнейших текстах Афалина, зачастую поражали даже его воображение.
– И всё же мне кажется, что переход героев через реку Снов обозначает как раз границу мира живых и мёртвых. Если смотреть по тексту, то на правом берегу реки – солнце, счастье, зелёная трава и мирная деревушка поселенцев. На левом – туман, уходящая в него дорога, безлюдье и тишина. Кажется, это очевидно, – выдохнула Афалина, глядя на Калана.
– Да, конечно, – кивнул он, задумчиво глядя в окно. Не надо было быть особым гением, чтобы догадаться, что мысли его витают далеко отсюда.
– А ещё серые выдры скачут на радужных пони и машут разноцветными селёдками. Когда с неба падают зефирки, гномики выпускают золотых гусей, и те собирают синие зефирки в белые корзинки, а оранжевые – в салатовые, – столь же невозмутимым тоном продолжила Афалина. – Верно, Калан?
– Да, конечно, – рассеянно ответил тот.
Класс еле слышно захихикал.
– И конечно же, фонтаны из морковки намного важнее, чем фиолетовые башмачки! – закончила Афалина. – Калан, Вы со мной согласны?
– Молодец, Афалина, впрочем, как всегда, – ответил Калан, переводя взгляд на ученицу.
– То есть Вас совсем не смущают выдры с селёдками в контексте «Летописи Времён»? – уточнила та, хитро прищурившись.
Смех в классе стал чуть громче. Почуяв неладное, Калан мысленно обругал себя за рассеянность. Но нужно как-то выкручиваться.
– В этом произведении каждый может найти что-то для себя, и если Вам хочется видеть там выдру, Вы её непременно найдёте, не сомневаюсь. Спасибо, Вы провели хороший анализ, несмотря на некую вольность в конце. Хотя, это показатель развитого воображения. Так что прерывать столь искусную речь мне не хотелось.
Афалина хмыкнула, садясь на место. Спорить с педагогом ей не хотелось.
– Да Вы же ворон считали! – не преминул вступить в разговор её братец.
– Что ж, Дельфин, главное, что Вы их не считали. Давайте с Вами обсудим образы главных героев первой части «Летописи Времён».
– Ну… Может, я присоединюсь к авторитетному мнению сестры? – состроив печальную рожицу, протянул Дельфин.
– Так в чём же её мнение? – уточнил Калан.
– Да во всём, –
Класс беззлобно засмеялся. Дельфин не отличался острым умом, но был славным парнишкой и прекрасно освоил все хитрости управления воздухом, так что в школе его уважали.
– Кажется, Вы помогали мне считать ворон, – резюмировал Калан.
Тишина в классе была восстановлена, и Калан спокойно продолжил урок. В конце концов, его настроение не должно влиять на учебный процесс.
Вчера вечером, проводив Лису, он вышел на улицу, зябко поёживаясь под холодным ноябрьским ветром. Безо всякой надежды, скорее для успокоения совести, он решил проверить, не отъехал ли один из загородивших ему выезд внедорожников, и с удивлением обнаружил, что проезд свободен.
Усевшись в машину и включив печку на максимум, Калан спокойно выдохнул. Что ж, зато пробки уже рассосались, и минут через десять он будет дома. Он уже приготовился тронуться, когда свет фар выхватил из темноты смутно знакомую фигуру.
Приглядевшись к замершему в отдалении незнакомцу, Калан не сразу понял, кого он напоминает. А поняв, вылетел из машины, позабыв про всё на свете.
Незнакомец был его точной копией.
– Теледу! – крикнул он, устремившись вперёд. За пару секунд в голове пронеслись тысячи мыслей: и надежда, что брат всё-таки жив и скрывался столько лет, и радость, и страх, что он мог обознаться.
Вылетев на дорогу, Калан растерянно замер.
Обзор в этой точке города превосходный – едва ли не на полкилометра вокруг. Да, стоял небольшой туман, смазывавший очертания, но всё-таки не настоль густой, чтобы в нём могла затеряться одинокая человеческая фигура.
Но нигде в поле зрения никого не было.
– Те… – Калан прервался на полуслове, уже поняв, что плохая видимость и туман сыграли с ним злую шутку. Скорее всего, он увидел в зеркале собственное отражение. Да и в самом деле, откуда тут взяться Теледу? Пора бы уже привыкнуть…
Раздосадованный собственной глупостью, Калан вернулся в тёплый салон машины и, пристегнув ремень, медленно тронулся с места.
Полночи он ворочался, пытаясь понять, как мог столь нелепо ошибиться, вспоминал увиденное и так и не мог решить – был ли кто-то там, на дороге, или ему почудилось?
К обеду разыгралась страшная гроза. Гремело так, что вздрагивали даже самые смелые воспитанники академии. Потоки воды хлестали по окнам, заслоняя завесой картину серого города, готовящегося к зиме.
Лиса пришла в класс для индивидуальных занятий первой и, усевшись за стол, уставилась в окно на бушующую стихию. К трём часам гроза достигла кульминации, и на улице громыхало практически беспрестанно.
Калан вошёл, как ни в чём не бывало, сдержанно поздоровался, сел за стол напротив и, не обращая внимания на гром, принялся объяснять незадачливой ученице основные принципы геополитических связей Веера. Удивлённая Лиса растерянно хлопала ресницами, наблюдая за педагогом.