Живая вода. Часть I. «Арктика»
Шрифт:
– Вы ничего не хотите у меня спросить? – сказала она, прерывая его монолог.
– А я должен? – скептически спросил Калан.
– То есть Вам всё равно, почему я оказалась на улице в ночной рубашке?
Калан вздохнул.
– Так. Лиса, давайте расставим все точки над «i», – произнёс он, потирая рукой лоб. – Если Вы хотите сбежать из академии, не в моей компетенции Вам мешать. Если у Вас проблемы психологического характера – здесь работает целый штат психологов, они помогут Вам куда лучше, чем я. Моя задача до предела мала –
– Так как же Вы справитесь с задачей, если я убегу? – ехидно спросила Лиса, слегка подавшись в сторону сидящего напротив неё педагога.
– Если Вы убежите, задача аннулируется, – ответил он, в ответ тоже слегка наклонившись вперёд.
– Значит, Вам всё равно, что со мной будет?
– Мне не всё равно, какой Вы будете ученицей. Личные вопросы – не в моей компетенции.
– Что ж, – произнесла Лиса, отметив, что диалог крайне неприятен Калану и что он выходит из рамок вечно спокойного, как удав, педагога. – Тогда зачем Вы соврали сторожу?
– Не твоё дело, – ответил Калан.
Отметив про себя непривычное здесь «ты», Лиса самодовольно улыбнулась.
– Вы соврали, чтобы защитить меня. Значит, Вам не всё равно, – она с вызовом смотрела ему в глаза.
Калан нахмурился, не отводя взгляд.
Ученицы нередко проверяли его на прочность, и он давно научился противостоять девичьему напору.
– Прекратите балаган, Белова, – спокойно сказал он, вставая. – У нас не так много времени, чтобы тратить его на задушевные беседы. Так что давайте-ка уделим внимание геополитике Веера.
Лиса хмыкнула и раскрыла тетрадь.
За окном громыхнуло уж очень сильно, и они одновременно обернулись на источник звука. Вновь сверкнула молния, выхватывая из серого полумрака фигуру, стоящую по ту сторону окна. Лиса вскочила, громко вскрикнув. Калан выронил мел, удивлённо глядя в окно.
Гром догнал молнию, огласив округу мощным рыком. А следом полыхнула новая молния. Но на прежнем месте ничего не было.
– Подожди! – крикнула Лиса, подбегая к оконному проёму.
– Белова, сядьте на место, это всего лишь гроза, – одёрнул её Калан.
Лиса растерянно смотрела на окно, залитое водой. Улица за ним была пустынна.
– Он же был там! – обернувшись, сказала она. – Вы его тоже видели!
– Кого «его»? – слегка наклонив голову набок, спросил Калан, скептически глядя на ученицу.
– Фе… – Лиса осеклась. – Мальчика за окном. Моего ровесника, такого же рыжего, с тёмными глазами. Вы так смотрели, Вы не могли не видеть! – с чувством крикнула она.
– Ещё раз повторяю, сядьте на место, Белова. Ваши фантазии оставьте до свободного времени.
– Но… – расстроено прошептала Лиса. – Вы так смотрели, Вы тоже что-то видели, ведь так?
– Да, – ответил Калан, поднимая мел. – Очень яркую молнию. Не люблю грозы, – нахмурившись, уточнил он.
– Он был там, я уверена! – строптиво
Вздохнув, Калан повернулся к по-прежнему стоявшей у окна ученице.
– Что бы Вы там ни увидели, это было исключительно в Вашем воображении. Может, тени легли так, что Вы увидели нечто своё. Успокойтесь, это простой обман зрения. Садитесь, и давайте уже начнём урок.
Совершенно расстроенная Лиса, едва сдерживая слёзы, вернулась за стол. За окном вновь вспыхнуло – и незамедлительно раздался гром.
Калан спешно отвернулся, чтобы не встречаться с ней взглядом.
Пока он рисовал на доске схему геополитических связей Веера, в голове его крутилась одна мысль, которую он пытался заглушить, но которая всё равно выскакивала вновь, словно чёртик из табакерки: «Значит, Лиса видела мальчика, похожего на неё… Брата? Возможно, она же не может не ощущать той же пустоты, что и я. Может быть, поэтому я увидел за окном Теледу?..»
Лиса едва смогла досидеть до конца занятия. В голову не шло ничего из того, что говорил Калан. Она старательно записывала всё в тетрадь, а мысли её то и дело устремлялись к видению за окном. Разве можно ошибиться, увидев своего брата? Нет, это точно был Фенек! Вдруг, он пытается достучаться до неё?
Как только отмеренное время закончилось и Калан отпустил её, Лиса, скинув в портфель тетрадки, ринулась прочь из кабинета, на ходу накидывая куртку.
На улице по-прежнему бушевала гроза, медленно угасая.
Лиса, выбежавшая стрелой из здания, замерла под струями ледяного дождя, подставив под тяжёлые капли ладони.
– Фенек? Фенечка, ты меня слышишь? – шептала она, глядя на воду, собравшуюся в сложенных лодочкой ладошках. Она стояла, продолжая, словно молитву, шептать имя брата, не замечая, что волосы её насквозь промокли, что ледяная вода попала за шиворот, а ботинки потемнели от влаги. Но никто не отвечал ей. От навалившегося чувства беспомощности, от безнадёжности, последовавшей за крушением её призрачной надежды, Лиса заревела. Громко и горько. И ей было совсем неважно, что мимо пробегают, укрывшись под зонтами, окончившие занятия воспитанники академии, и что они могут подумать о ней всё, что угодно. Она не ощущала ни холода, ни промокших ног – только полную пустоту и безысходность.
Внезапно она заметила, что дождь больше не попадает на неё.
– Белова, – с укором произнёс знакомый голос. – Вы что, жаждете подхватить пневмонию?
Подняв заплаканные глаза, Лиса увидела, что над ней, раскрыв большой чёрный зонт, стоит Калан.
– Вы! – сердито зашипела Лиса, сжав ладони в кулаки и свирепо глядя на педагога. – Вы видели его! Признайтесь! – она грозно топнула ногой.
– Лиса, Вы не в себе, – спокойно ответил тот, едва заметно качнув головой. – Я всё понимаю, новое место, интенсивный график… Но держите себя в руках, Вы уже не маленькая!